По дороге мне стало плохо, может, сказалось действиесильного снотворного, или меня догнали последствия стресса, но в квартиру Норыподручные Беляева буквально втащили секретаря на руках. Еле-еле я сумелрассказать Норе о своих приключениях и свалился в кровать. Очень плохо помнюдальнейшие события, очнулся только в понедельник, с сильным кашлем, насморком,температурой и головной болью. Скорей всего, сидя в чеченском дворе на мерзлойземле, я подцепил простуду.

Несколько дней я провалялся в кровати, пытаясь читать книгуо цивилизации майя, но сил хватало лишь на пару страниц, потом глаза начинализакрываться, толстый том падал на одеяло, и я засыпал, да так крепко, словнопроваливался в омут.

Силы вернулись внезапно, причем сразу. Утром я раскрылглаза, сел и понял – я совершенно здоров.

* * *

– Очнулся, Ваня? – очень ласково осведомилась Нора,увидав, как я вхожу в кабинет.

– Да, уж извините, сам не пойму, как простудился, –начал извиняться я.

– Ерунда, – отмахнулась Нора, – с каждым можетслучиться. Говоришь, сидел на промерзшей земле?

– Верно.

– Холод стоял?

– Просто собачий, – закивал я, – продрог докостей.

Нора побарабанила пальцами по столу.

– Можешь детально припомнить события? Очень подробно, дажето, что думал в тот или иной момент.

– Попытаюсь, – не слишком уверенно ответил я, –только зачем? Кстати, как Марина? Вот ужас-то!

– Ты о чем? – еще больше нахмурилась хозяйка.

– Ведь Костя погиб.

– Ну, верно.

– Представляю, каково сейчас его матери, – вздохнуля, – она пережила такой стресс и… все зря. Отчего он скончался?

– Сердце не выдержало сильной дозы снотворного.

– Это правда?

Нора кивнула:

– Абсолютная, есть результат вскрытия, выяснилось, что уКонстантина с детства был порок сердца, он никак себя не проявлял, случаетсяпорой подобное. Но в той стрессовой ситуации, когда он оказался на грани жизнии смерти, «мотор» начал барахлить, окончательно добил парня укол, которыйсделали похитители. Думаю, ему дважды вводили наркотик, сначала – когда выкралииз Москвы, потом – когда возвратили. Даже на здоровом человеке тяжелоотражается употребление транквилизатора, вызывающего длительный, глубокий сон,а что уж говорить о Косте, имеющем порок сердца?

– Его убили!

– Случайно, – вздохнула Нора, – никто, даже мать,не знал о болезни сына. В медицинской карточке Кости есть лишь записи о легкихпростудах, мальчик в детстве не подхватил ни свинку, ни ветрянку, ни прочуюхворь. Может, потому, что не ходил в садик? Не знаю. Но к кардиологу родителиникогда не обращались и о болезни Кости, похоже, не подозревали.

– Такое возможно? – продолжал удивляться я.

Нора пожала плечами.

– Какой повод был у Марины для беспокойства? Мальчик неболел, не хотел, правда, заниматься спортом, но это же распространенноеявление! Серьезного обследования не делали ни разу.

– Ну и ну!

Нора уставилась в окно.

– Я сама не слишком проверяла здоровье своей дочери ивнучки. Вот если бы они постоянно хныкали, кашляли, чихали… А так! Растут ирастут.

– И порок сердца может протекать скрыто?

Нора похлопала ладонью по толстой книжке.

– Здесь написано, что да. До, так сказать, некоего момента,который может и не настать. Ну, допустим, решила женщина родить, тут-то дефекти обнаружился, или мужчине предстоит операция, проводят детальное обследование…

– Понятно, – кивнул я, – Марина подтвердила, чтоне знала о болезни сына?

Нора молча смотрела в окно.

– Да или нет? – настаивал я.

Хозяйка медленно повернула голову.

– Нет возможности получить ответ на этот вопрос.

– Почему?

– Арапова пропала.

– То есть? – оторопело спросил я.

– Она не вернулась домой.

– Ее убили!

– Не знаю.

– Убили! Там, в Чечне! Боже мой! Косте специально вкололислишком большую дозу лекарства, усыпили бдительность Марины, а потом, узнав унее пин-код и пароль, застрелили бедняжку, сволочи! Чеченцы!

– Подожди, Ваня, – тихо сказала Нора, – тут многонеясных деталей.

– Каких? – в запале заорал я. – Ситуацияпрозрачна, как слеза. Марину заманили невесть куда, усыпили ее бдительностьтем, что отпустили Костю. А сами ввели парню слишком большую дозу наркотика.Это я виноват, я!!!

– В чем? – прошелестела Нора.

– Марина позвонила домой и спросила: «Как Костя?», а яответил: «Он еще спит». Нет бы подойти к дивану и проверить, что с юношей!Успокоенная мать сообщила похитителям пин-код и пароль и была убита, бандитызнали, что Костя тоже погиб, никаких следов нет, их не смогут найти.

– Но тебя оставили в живых, – напомнила Нора.

– Верно, исключительно для того, чтобы я сказал Марине:«Костя в доме, мы вернулись», иначе бы она не сообщила им ничего! – теряяостатки самообладания, завопил я. – Ну неужели не понятно?!

Элеонора вытащила свое любимое курево: омерзительно воняющиепапиросы, пачку с изображением всадника в бурке. Где хозяйка достает сейраритет, для меня остается до сих пор секретом.

– Ваня, – осторожно сказала Нора, – у меня естькое-какие собственные размышления… Но сейчас, очень прошу тебя, подробно изложисобытия, напрягись и вспомни мельчайшие детали.

Я глубоко вздохнул и подчинился.

– В начале дороги Марина молчала, мы разговорились позднее…

* * *

Я увлекаюсь разной литературой и как-то прочел книгу попсихоанализу. Так вот, считается, что, высказав вслух свои переживания, человеккак бы очищается от них, изживает стресс. Но я, наверное, не принадлежу косновному большинству человечества, потому что никакого облегчения «пережевывание»поездки в Чечню мне не доставило.

– Понятно… – протянула Нора, когда я закончилрассказ, – вернее, совсем непонятно.

– Я что, коряво доложил? – насторожился я. – Надоповторить?

Нора скомкала пустую пачку из-под папирос.