Последняя ставка была сделана, и герцог Хаммондский показалсвои карты – пара тузов. У двух других игроков карты явно были хуже – они вышлииз игры.

– Я вас бью! – воскликнул лорд Эверли и, оскалившись впобедной улыбке, выложил трех королей. Наклонившись вперед, он собралсяподгрести к себе фишки, как вдруг его остановил ленивый, медлительный голосЯна:

– Полагаю, эта партия моя, – сказал он и выложил свои карты– три девятки и две четверки. При этом Элизабет издала такой облегченный вздох,что он быстро обернулся и увидел ее беспокойные зеленые глаза и радостнуюулыбку. С затаенной улыбкой в уголках рта он повернулся к своим партнерам: –Возможно, присутствие таких очаровательных дам склонило наконец фортуну на моюсторону, – сказал он улыбаясь.

К несчастью, его замечание о перемене фортуны оказалосьпреждевременным. Следующие полчаса Элизабет с падающим сердцем напряженноследила за тем, как он терял выигранные деньги. За все это время он ни разу неизменил своей расслабленной позы, лицо его оставалось бесстрастным, как маска.Чувствуя, что больше не в силах выносить эту муку, Элизабет собралась уйти, но,боясь побеспокоить игроков, решила дождаться конца очередной партии. Как толькопартия закончилась, герцог Хаммондский объявил:

– Думаю, неплохо было бы освежиться.

Он кивнул проходившему слуге, и тот проворно собрал со столапустые бокалы и заменил их полными. Элизабет порывисто обернулась к лордуХоварду.

– Простите, – сказала она тихим, взволнованным голосом,поворачиваясь, чтобы уйти. Ян больше ни разу не взглянул на нее после той фразыо перемене фортуны, и она решила, что он забыло ее присутствии. Однако, услышавее голос, он поднял голову и заглянул ей в лицо.

– Боитесь стать свидетелем печального конца? –легкомысленным тоном спросил он, и трое мужчин, которые уже выиграли почти всеего деньги, от души рассмеялись, но Элизабет отметила про себя, что смеху ихнедоставало теплоты.

Она в нерешительности остановилась. Ей показалось, что онасходит с ума, так явственно ей почудилась в его голосе просьба остаться. Так ине решив, померещилось ей это или нет, она храбро улыбнулась и ответила:

– Я только хотела взять вина. И я совершенно уверена, чтовы… – она порылась в памяти в поисках нужного слова, – непременно ляжете наверный галс, – заявила она, припомнив карточный жаргон Роберта. Лакей услышалее слова и поспешил подать ей бокал с вином.

В эту минуту в карточную комнату вплыла хозяйка дома иобратила укоризненный взгляд на столпившихся возле стола. Затем с ослепительнойулыбкой, противоречившей строгости ее слов, обратилась к Яну:

– В самом деле Торн, это уже длится слишком долго.Заканчивайте игру и присоединяйтесь к нам в бальной зале. – Она с видимымусилием отвела от него взгляд и оглядела остальных гостей. – Джентльмены, – сосмехом предупредила она, – через двадцать минут я распоряжусь не подавать вамсигары и бренди.

Кое-кто последовал за ней в зал – одни из чувства вины, чтопренебрегли светскими обязанностями, другие из нежелания наблюдать, как Янпроигрывается в пух и прах.

– Пожалуй, с меня на сегодня хватит, – объявил герцогХаммондский.

– Я тоже пас, – отозвался еще один игрок.

– Еще одну партию, – стал уговаривать лорд Эверли. – УТорнтона еще остались мои деньги, и я хочу вернуть их.

Мужчины за столом обменялись вопросительными взглядами, игерцог Хаммондский кивнул.

– Хорошо, Эверли, еще одну партию, и возвращаемся в залу.

– Раз мы играем последнюю партию, ставки не ограничены? –спросил раскрасневшийся от возбуждения лорд Эверли. Все кивнули в знак того,что это само собой разумелось, и Ян сдал карты.

Начали с тысячи фунтов. В последующие пять минут в центрестола образовалась целая груда фишек, и ставка составляла двадцать пять тысячфунтов. Один за одним из игры вышли все игроки, кроме лорда Эверли и Яна, и Янсдал Эверли последнюю карту. В комнате повисла мертвая тишина. Элизабет нервностиснула руки, когда лорд Эверли взял свою четвертую карту.

Он взглянул на нее, потом на Яна, и его глаза загорелись отрадости. Сердце Элизабет упало, когда она услышала его слова:

– Эта карта обойдется вам в десять тысяч фунтов, Торнтон,если вы останетесь в игре достаточно долге, чтобы посмотреть на нее.

Элизабет почувствовала страстное желание задушить этогобогатенького лорда и не менее страстное желание дать как следует Яну Торнтонупо ноге, которая находилась в пределах досягаемости мыска ее туфли, когдауслышала, что он принимает вызов и поднимает ставку еще на пять тысяч фунтов!

Ей просто не верилось, что можно быть таким слепым: даже онапоняла по лицу Эверли, что его карты не побить! Не в силах больше выноситьэтого, она оглядела напряженно застывших зрителей, которые ждали, что ответитна вызов Эверли, и приподняла юбки, намереваясь уйти. Ее движение отвлекловнимание Яна от противника, и в третий раз за вечер он посмотрел на нее, будтоиспытывал ее взглядом. Увидев расстроенное лицо Элизабет, он едва заметноповернул свои карты так, чтобы она смогла их увидеть.

Он держал четыре десятки.

Воспарив от радости и облегчения, она тут же испугалась, чтосвоим лицом выдаст его. Круто повернувшись и чуть не свалив лорда Ховарда, онапоторопилась покинуть свое место у стола.

– Хочется немного подышать, – сказала она лорду Ховарду, ноон был так поглощен игрой, что с отсутствующим видом пропустил ее. Элизабетпонимала, что, показав ей свои карты, чтобы успокоить, Ян страшно рисковал,ведь она могла сказать или сделать какую-нибудь глупость и тем самым выдатьего, и терялась в догадках, почему он сделал это. Кроме того, девушкачувствовала, что на протяжении всей игры он ни на минуту не забывал о ееприсутствии, и ему было приятно сознавать, что она стоит рядом с ним.

Теперь, вырвавшись из толпы вокруг стола, Элизабет сталаискать предлог остаться в карточной комнате, не приближаясь к столу. Наконец еевнимание привлекла картина с охотничьей сценкой, и она с притворным восторгомзадержалась возле нее.

– Ваше решение, Эверли, – услышала она голос Яна. Ответлорда Эверли заставил ее вздрогнуть.

– Двадцать пять тысяч фунтов, – медленно процедил он.

– Не будьте дураком, – сказал ему герцог. – Для одной партииэто слишком много, даже для вас.

Элизабет уже в достаточной степени взяла себя в руки, чтобыконтролировать выражение своего лица, и потихоньку вернулась на место.

– Я в состоянии позволить себе такую ставку, – резконапомнил ему и всем остальным Эверли, – но вот что меня беспокоит, Торнтон:сможете ли вы в случае проигрыша расплатиться.