Улыбка мгновенно слетела с его лица, и взгляд утратил своюмягкость.

– Это имеет для вас такое значение?

Загипнотизированная неподвижным взглядом его янтарных глаз,Элизабет утратила обычную ясность мысли. В данный момент для нее все имеловесьма относительную значимость по сравнению с его глубоким, завораживающимголосом.

– Наверное, нет, – дрожащим голосом ответила она.

– Если это разубедит вас в том, что я струсил, полагаю, ямог бы проучить его за дерзость. Музыка кончилась, – тихо добавил он, и толькотогда Элизабет заметила, что они уже не вальсируют, а только слегкапокачиваются, обнявшись. Понимая, что у нее нет оправдания, чтобы и дальшенаходиться в его объятиях, она подавила разочарование и хотела отступить, нотут оркестр заиграл новую мелодию, и их тела снова согласно задвигались в тактмузыке. – Раз уж я лишил вас сопровождающего на завтрашней прогулке в деревню,– сказал Ян через минуту, – может быть, вы рассмотрите другой вариант?

У Элизабет радостно подскочило сердце, она подумала, что онхочет быть ее кавалером. Он будто прочитал ее мысли, но ответ снова обманул ееожидания:

– Я не могу сопровождать вас, – решительно отказался он.

– Почему? – улыбка сползла с ее лица.

– Не будьте такой наивной. Дебютантка в моем сопровожденииедва ли может рассчитывать на укрепление своей репутации.

Ее мозг бешено заработал, пытаясь составить некий переченьдоводов, которые могли бы опровергнуть его слова. В конце концов ему оказываетпротекцию сам герцог Хаммондский… хотя… заполучить его в зятья была бысчастлива любая мать, но ни одна из них не спускала со своей дочери глаз в егоприсутствии, зная его репутацию распутника и повесы. Опять же, Черайз Дюмонтпользовалась безупречной репутацией в свете, и, следовательно, этот загородныйприем был вне подозрений, но… если бы она могла закрыть глаза на то, что сказалей лорд Ховард.

– По той же причине вы отказались танцевать со мной, когда япопросила вас об этом?

– Отчасти.

– В чем же заключалась другая причина? Он мрачно усмехнулся.

– Назовите это хорошо развитым инстинктом самосохранения.

– Не понимаю.

– Ваши глаза убийственней дуэльных пистолетов, моя дорогая,– сказал он, криво улыбаясь. – Они могут и святого сбить с пути истинного.

Элизабет слышала немало цветистых комплиментов, воспевавшихее красоту, и относилась к ним с вежливым равнодушием, но грубоватая лесть Яна,к тому же высказанная почти с неохотой, заставила ее рассмеяться. Позже онапоняла, что в тот момент совершила самую большую ошибку: она позволила емуусыпить ее недоверие и восприняла его как равного, то есть хорошо воспитанногомужчину, на порядочность которого можно положиться, и расслабилась.

– Так какую альтернативу вы собирались мне предложить назавтра?

– Ленч, – ответил он, – в каком-нибудь уединенном местечке,где мы могли бы поговорить так, чтобы нас не увидели вместе.

Пикник наедине с мужчиной определенно не входил в списокразвлечений, допустимых для юной девушки, и все-таки Элизабет было жальотказаться от этой возможности.

– Где-нибудь на природе… у озера? – вслух подумала она,пытаясь сделать его предложение более приемлемым.

– Думаю, завтра соберется дождь, и, кроме того, у озера насмогут увидеть вместе.

– Но тогда где?

– В лесу. В одиннадцать часов утра я буду ждать вас в домикелесника. Он находится на южной границе поместья, у ручья. Если выйти за воротаособняка, то в стороне от основной дороги будет тропинка. По ней до домикалесника всего две мили.

Элизабет была слишком испугана его предложением, чтобызадуматься, как и когда Ян Торнтон успел так близко познакомиться с владениямиЧерайз, что ему известны его укромные уголки.

– Это абсолютно исключено, – сказала Элизабет дрожащим,срывающимся голосом. Даже она была не настолько наивна, чтобы согласиться навстречу с мужчиной в уединенном доме, и была страшно разочарована тем, что онпредложил ей это. Настоящий джентльмен никогда не сделал бы такого предложения,а настоящая леди никогда не приняла бы его. Люсинда предупреждала ее о подобнойвозможности, и Элизабет чувствовала, что ее предупреждения разумны. Девушкарезко рванулась, пытаясь вырваться из рук Яна.

Он мягко придержал ее, не дав ускользнуть от него, и, едване коснувшись губами ее волос, с удивлением произнес:

– Разве вам не говорили, что леди не должна покидатьпартнера, пока не закончится танец?

– Он закончен! – с горечью в голосе прошептала Элизабет, ибыло ясно, что она имеет в виду не только танец. – И я вовсе не так неопытна,как вы думаете, – предупредила она, грозно нахмурившись ему в грудь. Из сборокего шейного платка ей подмигнул рубин.

– Я даю вам слово, – тихо сказал он, – что не стану вас ни кчему принуждать, если вы придете туда завтра.

Как ни странно, Элизабет поверила ему, однако это не менялодела – она не могла согласиться на эту встречу.

– Я даю вам слово джентльмена, – повторил он.

– Если бы вы были джентльменом, то никогда не сделали быподобного предложения, – сказала Элизабет, стараясь не обращать внимания натупую боль в груди от разочарования.

– Какой бесспорный образец логического мышления, – мрачнопроговорил он. – Хотя, с другой стороны, у нас есть только один выбор.

– У нас вообще нет никакого выбора. Даже то, что мы сейчаснаходимся вместе, выходит за рамки дозволенного.

– Я буду ждать вас завтра до двенадцати часов.

– Я не приду.

– Я буду ждать, – повторил он.

– И напрасно потратите время. Будьте любезны, отпуститеменя. Все это было ошибкой!

– В таком случае пусть их будет две, – хрипло сказал он, иего рука вдруг напряглась и резко притянула ее. – Посмотрите на меня, Элизабет,– прошептал он, и его теплое дыхание коснулось волос у нее на виске.

В голове у Элизабет забили тревожные колокола, предупреждаяоб опасности. Если она поднимет голову, он поцелует ее.

– Я не хочу, чтобы вы поцеловали меня, – предупредила она, вдуше не совсем уверенная в этом.

– В таком случае скажите мне хотя бы до свидания. Элизабетподняла голову, и взгляд ее проследовал от его четко очерченного рта к глазам,смотревшим прямо на нее.