— Вот здесь ты умрешь, Жюстина, — сказалРолан, — если когда-нибудь тебя соблазнит фатальная идея покинуть этотдом; именно здесь я собственной рукой предам тебя смерти, и ты испытаешь все,что есть самого ужасного в человеческих страданиях.

Произнося эти угрозы, Ролан возбуждался и все большенапоминал собой тигра, готового сожрать свою добычу. Затем он извлек на светчудовищный член, которым одарила его природа.

— Ты когда-нибудь видела что-то подобное? —спросил он, вкладывая его в ладонь Жюстины. — Как бы то ни было, —этот предмет должен войти в самую узкую полость твоего тела, даже если при этомон разорвет тебя на две части. Моя сестра моложе тебя, но прекрасно справляетсяс этим, к тому же я никогда не развлекаюсь с женщинами другим способом, поэтомутебе придется смириться.

Чтобы не осталось сомнений относительно отверстия, котороеон имел в виду, он вставил туда три пальца с острыми длинными ногтями,приговаривая:

— Да, вот куда я проникну этой штукой, которая так тебястрашит; она войдет туда вся без остатка и разорвет твой анус; ты будешьистекать кровью, а я буду блаженствовать.

Он исходил похотью, бормоча эти слова, перемежаемые грязнымибогохульными ругательствами. Его рука, обследовав преддверие храма, который онсобирался взять приступом, переместилась дальше, поглаживая и пощипываяприлегающие места; он добрался до груди и так сильно потискал ее, что Жюстинаеще две недели после этого страдала от жестокой боли. Потом он положил пленницуна диван, натер ей промежность винным спиртом и бросил ее в жар, после чегогрубые пальцы завладели нежным клитором, жестоко помяли его, забрались внутрь,где острые ногти поцарапали в кровь упругие стенки влагалища. Неудовлетворившись этим, он заявил Жюстине, что раз уж она попала в этот каземат,ей незачем больше выходить на поверхность… Обреченная жертва припала к егоногам, она снова осмелилась напомнить ему о неоценимой услуге, но тотчасзаметила, что он еще больше рассвирепел, как только она заговорила о жалости.

— Замолчи! — прикрикнул монстр, отшвыривая еесильным ударом колена в низ живота, затем приподнял ее за волосы и прибавилзловещим тоном: — Довольно, стерва, пора с тобой разделаться.

— О сударь…

— Нет, нет! Ты должна умереть, я не желаю больше слышатьупреки; я никому ничего не должен, напротив, это мне обязаны все остальные.Итак, ты умрешь. Полезай в гроб, я посмотрю, впору ли он тебе. затолкал ее встрашный ящик, закрыл его крышкой, запер на замок и вышел из пещеры. Жюстинауже простилась с жизнью, никогда еще смерть не была так близка к ней в своихсамых отвратительных и недвусмысленных формах. Однако Ролан скоро вернулся ивытащил ее из гроба.

— Этот ящик как будто специально сделан длятебя, — сказал он, — но дать тебе спокойно издыхать здесь — значитподарить слишком легкую смерть: я придумаю что-нибудь поинтереснее. Теперь молисвоего Бога, шлюха! Проси его помочь тебе, если он такой всесильный…

Несчастная опустилась на молитвенную скамеечку; пока онагромко изливала свое сердце Всевышнему, Ролан с удвоенным пылом набросился назаднюю часть ее тела, которую она соблазнительно выставила перед ним. Онпринялся пороть, что было сил эту нежную плоть, вооружившись девятихвостойплетью с металлическими наконечниками, при каждом ударе которой кровь брызгалавверх до самого свода.

— Ну что, — рычал он, — твой Бог не помогаеттебе? Не спасает несчастную добродетель? Оставляет тебя в руках злодейства? Ах,какой жестокий Бог, Жюстина, какой отвратительный Бог! Как я его презираю, какненавижу его!.. Ну хватит, молитва окончена: незачем докучать Господу, которыйне желает тебя слышать.

Он положил ее на край дивана и сказал:

— Я предупредил тебя, что ты умрешь. С этими словами онсвязал ей руки за спиной, набросил на шею черный шелковый шнурок, оба конца котороговзял в свои руки, таким образом, затягивая или ослабляя петлю, он мог по своемужеланию регулировать дыхание пациентки и отправить ее в другой мир в любоймомент.

— Эта пытка гораздо слаще, чем ты думаешь,Жюстина, — заметил он, — ты почувствуешь смерть через невыразимыеощущения удовольствия. При затягивании шнурок будет сжимать твои нервы ибросать в жар органы сладострастия: это давно испытанный способ. Если бы люди,приговоренные к такой казни, знали с каким блаженством они будут умирать, онибы меньше боялись наказания за свои преступления и чаще совершали их. Кто бы незахотел обогатиться за счет других, когда помимо надежды на безнаказанность унего была бы абсолютная уверенность в том, что он испытает в случаеразоблачения самую сладостную смерть? Эта приятная операция, — добавилРолан, будет сжимать ту самую дырочку, куда я вставлю член (в этот момент онприступил к содомии и мое наслаждение удвоится.

Однако его усилия были безуспешны: напрасно он подготавливалпроход, напрасно приоткрывал и увлажнял его — по причине слишком больших,просто чудовищных пропорций детородного орудия, скорее похожего на стенобитное,все его атаки легко отбивались. Тогда его ярость перешла все границы, и онногтями, руками, ногами начал мстить за сопротивление, которое оказала емуприрода. Потом он снова пошел на приступ: раскаленное докрасна копье скользнулок краю соседнего отверстия, и мощным толчком он вогнал его наполовину. Жюстинаистошно закричала, Ролан, рассердившись на себя за такую оплошность, резковыдернул инструмент и обрушился на другие ворота с таким остервенением, чтосмоченный соками стержень сразу погрузился в анус, раздирая его стенки.Распутник воспользовался удачей, увеличил давление и одержал полную победу. Помере продвижения затянулась смертоносная петля на шее, Жюстина захлебнуласькриком, обрадованный Ролан сильнее потянул шнурок, наслаждаясь хрипами жертвы,их бесполезностью и тем, что может прекратить их, когда пожелает. Между тем егоуже охватило опьянение, он приспособился модулировать свое удовольствие взависимости от силы натяжения петли. Жизнь в теле нашей героини постепенноугасала; когда петля затянулась до предела, все ее чувства испарились, однакоона не утратила способности ощущать. Сотрясаясь от толчков огромного члена,который раздирал ей внутренности, несмотря на свое ужасное состояние, онаощутила горячую струю спермы, заполнившей ее, и услышала победные крики своегопротивника. Наступил краткий момент беспамятства, потом глаза ее открылись, иорганизм начал оживать.

— Прекрасно, Жюстина! — сказал палач. — Бьюсьоб заклад, что если не будешь лукавить, ты согласишься со мной, что испыталаудовольствие.

К сожалению, это было истинной правдой: истерзанная вагинанашей героини подтверждала правоту Ролана. В первый момент девушка сталаотрицать этот факт, но злодей насмешливо заметил:

— Шлюха! Зря стараешься обмануть меня, я почувствовал,как залилось соками твое влагалище. Ты кончила, блудница, и доказательствоналицо.

— Нет, сударь, клянусь вам, что нет!

— Ну ладно, какая разница! Надеюсь, ты достаточно менязнаешь, чтобы понять, что твое сладострастие волнует меня гораздо меньше, чеммое собственное; я получил такое большое удовольствие, что сейчас же перехожу кследующим. Теперь только от тебя, от тебя одной зависит твоя жизнь.