Я продолжал держать бумажки в протянутой руке.

Чуть помедлив, она взяла.

Когда я вернулся в Колинду, было без четверти десять. Вквартале от отеля я нашел место для парковки.

Пройдясь по улице, дошел до отеля. Войдя, кивнул ночномупортье.

— Вы — мистер Лэм? — спросил он.

— Совершенно верно.

— Вам пару раз звонили. Я положил записку с сообщением ввашу ячейку с ключами. Желаете взять?

— Конечно.

Портье отдал мне два сообщения. Одно было получено в восемьчасов, в нем говорилось:

«Мистер Лэм, позвоните мне, пожалуйста, как только придете.Картер Дж. Холгейт».

Другое, с пометкой «9.30», было следующего содержания:

«Когда бы вы ни пришли, совершенно необходимо встретиться.Буду ждать в офисе. Очень важно. Мой номер: Колинда 6—3292. Обязательнопозвоните. Холгейт».

Портье сказал:

— Он был очень обеспокоен, мистер Лэм. Я обещал, чтообязательно вам передам. Последний раз он позвонил всего несколько минут назад.

— Как вы меня узнали? — спросил я.

— Мне описал вас дневной портье. Он говорил, что вы оченьпросили сразу же передавать адресованные вам сообщения.

— О'кей, спасибо, — поблагодарил я.

Поднявшись к себе, я набрал оставленный Холгейтом номер.Телефон не отвечал. Я позвонил Дорис Эшли.

Телефон молчал. Спустившись в холл, я сказал портье:

— Пожалуй, схожу выпить чашечку кофе. Если будут звонитьеще, ответьте, что буду… скажем, через полчаса.

Я дошел до машины и поехал в Бризмор-Террас. Через восемьминут был уже там. В правом крыле, где располагался кабинет Криса Мэкстона,было темно. В приемной и в левом крыле, где был кабинет Холгейта, горел свет. Яприпарковал машину, поднялся по ступенькам, вошел в приемную и позвал:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Мертвая тишина. И в этой тишине было что-то зловещее. Впомещении со всеми стандартными атрибутами современного бизнеса — письменнымистолами, электрическими пишущими машинками, флюоресцентными лампами подпотолком, металлическими картотечными шкафами — было непривычно тихо ибезлюдно. На всех машинках — пластиковые чехлы, за исключением одной —расчехленной и с горящей сигнальной лампочкой.

Я прошел в отгороженный конец приемной и осмотрел машинку.Электрический мотор тихо гудел. Пощупал рукой — машинка теплая, значит,включена уже какое-то время.

Подойдя к двери кабинета Холгейта, я постучал.

Никакого ответа.

Подождал, открыл дверь.

Внутри — полный разгром. На полу валялся разбитый вдребезгистул, изготовленный из папье-маше макет сброшен со стола, красивые домикиразбросаны по всей комнате, некоторые поломаны, их, видимо, растоптали ногами.Выходящее на улицу окно распахнуто, портьеры шевелил легкий ночной ветерок.

Из письменного стола были выдернуты все ящики, железный шкафс папками, очевидно, опрокинулся, когда выдвигали последний ящик. Кто-то что-тов спешке искал.

На полу валялась дамская сумочка с оборванным ремешком ипогнутой застежкой. Раздавленная пудреница. Рядом — кусочки компактной пудры иосколки зеркальца.

Я поднял кусочек пудры, понюхал, потрогал пальцами. Пудрабыла бледно-розового цвета, с запахом гвоздики.

На полу я обнаружил наполовину скрытую под макетом изпапье-маше дамскую туфельку. Подсунув пальцы под край зеленого макета, яприподнял его и, достав туфельку, стал внимательно ее разглядывать.

Крокодиловая кожа, марка обувного магазина в Солт-Лейк-Сити.Изысканная кожаная штуковина так и кричала о высокой моде. Туфелька стоиланемалых денег и предназначалась для изящной ножки.

Я принялся разглядывать разбросанные вокруг шкафа бумаги.

Большинство вывалившихся на пол бумаг были в мягких папках,но многие были выдраны из папок и разбросаны по полу кем-то, искавшимопределенный документ, или же они случайно выпали из конвертов. Эти были опции,контракты и квитанции. Почти все — на бланках.

Но один лист особенно бросился мне в глаза. Тонкая бумагадля копий с текстом, напечатанным под фиолетовую копирку.

Кому-кому, а мне эта бумага была хорошо известна.

Многие детективные агентства печатали на такой отчетыклиентам.

Я вытащил из кучи бумаг тонкий лист и обнаружил, что к немуподколоты еще два.

Это был отчет, и он гласил:

«По получении указаний держать объект под наблюдением: былосочтено целесообразным следить за ее автомобилем, дабы наблюдать за ней, когдаона покидает дом, так как не имелось другого реального способа установитьнаблюдение непосредственно за квартирой, кроме как поставить агента налестничной площадке, что нарушило бы пожелания клиента о скрытом наблюдении.

Посему, когда стало очевидным, что за ее автомобилем следитеще одно лицо, об этом по междугородному телефону уведомили клиента, и былополучено указание приставить агента к данному лицу с целью установленияличности.

В 2.25 объект — Дорис Эшли — покинула свою квартиру и, сев вавтомобиль, отправилась, как обычно в это время, в супермаркет.

Человек, державший под наблюдением ее автомобиль, прибыв ксупермаркету, поставил свою машину настолько близко к автомобилю объекта, чтодевушке с покупками было в нее не войти. Позднее данное лицо, сделав вид, чтомашина не его, закоротил в ней зажигание, видимо, искал предлог для знакомствас объектом, что ему удалось, поскольку объект пригласила его поехать с ней.

Доехав до пункта близ Одиннадцатой и Главной улиц, оннеожиданно покинул автомобиль объекта, и нашему агенту не удалось возобновитьнаблюдение за ним до следующего дня, когда он снова был обнаружен.

Было выяснено, что машина, в которой он закоротил проводку,была взята в городе, в пункте проката «Континентл», но в тот момент установитьличность клиента, взявшего машину напрокат, сразу не удалось.

На следующий день данное лицо было снова прослежено досупермаркета. В супермаркете как раз в то время, когда объект собираласьрассчитываться, он обратился к одному из кассиров. Объект его узнала и, по всейвидимости, обрадовалась. Явно по ее приглашению, он сел в ее автомобиль и наэтот раз поехал к ней домой. Наблюдаемый ехал на той же машине, взятой напрокатв пункте проката «Континента». Под предлогом, что машина попала в аварию,нашему городскому отделению агентства удалось установить личность клиента.