– Я рядом. Спи, Цири. Тебе надо отдохнуть. Нас еще ждетдолгая дорога.

«Я слышу музыку, – вдруг подумала она. – В этомшуме… таится музыка. Звуки лютни. И голоса. Княжна из Цинтры… ДитяПредназначения… Дитя Старшей Крови, крови эльфов. Геральт из Ривии, Белый Волки его Предназначение. Нет, нет, это легенда. Вымысел поэта. Ее нет. Она мертва.Ее убили на улицах города, когда она убегала…»

«Держись… Держись…»

– Геральт?

– Что, Цири?

– Что он со мной сделал? Что тогда произошло? Что он…со мной сделал?

– Кто?

– Рыцарь… Черный рыцарь с перьями на шлеме… Ничего непомню. Он кричал… и смотрел на меня. Я не помню, что случилось. Помню только,что боялась. Ужасненько боялась…

Мужчина наклонился, пламя костра заплясало в его глазах.Странных глазах. Очень странных. Когда-то Цири боялась этих глаз, не любила вних глядеть. Но это было давно. Очень давно.

– Ничего не помню, – шепнула она, ища его руку,жесткую и шершавую, как необработанное дерево. – Черный рыцарь…

– Это был сон. Спи спокойно. Это больше не повторится.

Цири уже слышала подобные заверения. Давно. Ей множество разповторяли их, множество, множество раз успокаивали, когда она просыпалась срединочи от собственного крика. Но теперь было иначе. Теперь она верила. Ведьтеперь это говорил Геральт из Ривии, Белый Волк. Ведьмак. Тот, который был ееПредназначением. Которому она была предназначена. Ведьмак Геральт, отыскавшийее в хаосе войны, смерти и отчаяния. Геральт, который взял ее с собой и обещалникогда не расставаться.

Она уснула, не отпуская его руки.

Бард кончил песнь. Слегка наклонил голову, проиграл на лютнеосновную мелодическую линию баллады, тонко, тихо, чуть-чуть громче, чемаккомпанирующий ему ученик.

Никто не проронил ни слова. Кроме затихающей музыки, былслышен только шум листвы и поскрипывание ветвей огромного дуба. А потом вдругпротяжно заблеяла коза, привязанная к стоящему у древнего дерева возу. Тогда,будто по сигналу, один из слушателей встал. Отбросил за спину темно-синий, изукрашенныйзолотом плащ, чопорно и изысканно поклонился.

– Благодарим тебя, маэстро Лютик, – проговорил онзвонко, но негромко. – Да будет позволено мне, Радклиффу из Оксенфурта,магистру Магических Тайн, от всех здесь собравшихся выразить признание твоемувозвышенному искусству и благодарность твоему таланту.

Чародей обвел взглядом более сотни собравшихся у основаниядуба тесным полукругом, стоявших в стороне, сидевших на возах. Слушатели кивалиголовами, шептали. Некоторые начали хлопать, другие благодарили певца поднятиемрук. Растроганные женщины шмыгали носами и вытирали глаза чем могли, взависимости от профессии, общественного и имущественного положения: кметки –предплечьем или тыльной стороной ладони, купеческие жены – льняными тряпочками,эльфки и дворянки – батистовыми платочками, а три дочери комеса Вилиберта,который ради выступления известного всем трубадура прервал со своей свитойсоколиную охоту, громко и смачно сморкались в изящные шелковые шарфики цветапожухшей зелени.

– Не будет преувеличением, – продолжалчародей, – сказать, что ты, маэстро Лютик, растрогал нас до глубины души,заставил задуматься и воспарить, тронув наши сердца. Да будет мне дозволено,повторяю, выразить тебе наше уважение.

Трубадур встал и поклонился, обметая колени пером цапли,приколотым к фантазийной шапочке. Ученик прервал игру, заулыбался и тожепоклонился, но маэстро Лютик грозно глянул на него и что-то буркнул вполголоса.Паренек опустил голову и снова принялся тихо бренчать на струнах лютни.

Собравшиеся оживились. Купцы из каравана, пошептавшись,выкатили к дубу солидный бочонок пива. Чародей Радклифф погрузился в тихуюбеседу с комесом Вилибертом. Дочери комеса перестали сморкаться и влюбленнотаращились на Лютика. Бард не замечал их взглядов, поскольку полностью былпоглощен тем, что раздаривал улыбки, подмигивал и демонстрировал блеск зубовгордо молчавшей группе странствующих эльфов, в особенности же одной из эльфок,темноволосой и глазастой красавице в маленьком горностаевом токе. Не обошлось ибез конкурентов – обладательницу огромных глаз и прелестного тока заприметили итоже ласкали взглядами его слушатели – рыцари, жаки и ваганты. Эльфка, явнопольщенная вниманием, пощипывала кружевные манжетики блузки и трепеталаресницами, но эльфы из ее группы плотно окружали ее, не скрывая неприязни кпотенциальным волокитам.

Поляна у дуба Блеобхериса, место частых встреч, вече,стоянок путешествующих и странствующих, славилась терпимостью и открытостью.Опекающие гигантское дерево друиды именовали поляну «Местом Дружбы» и охотнопривечали здесь любого желающего. Но даже при таких исключительных событиях,как только что закончившееся выступление всесветно известного трубадура,путники держались обособленными группками. Эльфы кучковались с эльфами.Ремесленники-краснолюды тяготели к вооруженным до зубов побратимам, нанятым вкачестве охраны купеческого каравана, и терпели рядом с собой разве чтогорняков-гномов да фермеров-низушков. Все нелюди вели себя сдержанно поотношению к людям. Люди платили нелюдям той же монетой, но и среди них тоже незаметно было особого единения. Знать с презрением поглядывала на купцов илоточников, а солдаты и кнехты сторонились пастухов в духовитых кожухах.Немногочисленные чародеи и их ученики полностью обособлялись, всех вокругсправедливо считая грубиянами. Фон же образовывала плотная, темная, угрюмомолчавшая толпа кметов. Эти, лесом вздымающихся над головами граблей, вил ицепов напоминая армию, игнорировали все и вся.

Исключением, как обычно, были дети. Покончив снеобходимостью соблюдать тишину во время выступления барда, ребятня с дикимивизгами и криками помчалась в лес, чтобы там целиком отдаться играм, правилакоторых были совершенно непонятны тем, кто уже успел распрощаться с розовымигодами детства. Маленькие человечки, эльфики, краснолюдики, низушки, гномы,полуэльфы, четвертьэльфы и малышня загадочного происхождения не знали и непризнавали ни расовых, ни социальных различий. Пока что.

– Действительно! – выкрикнул один из находящихсяна поляне рыцарей, худой как жердь дылда в красно-черном суконном кафтане,украшенном тремя шагающими на задних лапах львами. – Господин чародейпрекрасно сказал! Это были прелестные баллады, милсдарь Лютик, клянусь честью.Ежели когда-нибудь вам доведется побывать вблизи Лысорога, владений моего сеньора,загляните, не задумываясь ни на миг. Угостим по-княжески, да что там, прям-такипо-королевски, не хуже короля Визимира! Клянусь мечом, слыхивал я множествоменестрелей, только куда им до вас, маэстро. Примите от нас, высокородных ипосвященных в рыцари, уважение и почтение вашему искусству!