Он всем улыбается. Он не человек, а программа. Смесьсправочного бюро, музыкального автомата и вахтёра. Каждый уважающий себя домДиптауна обзаводится чем-то подобным. Либо играют во дворе неправдоподобновежливые и умилительные детишки, либо сидит на скамейке чинная старушка, либодлинноволосый живописец с мечтательными глазами стоит за мольбертом. А у нас —гитарист.

— Привет, — говорю я ему.

Иногда парень отвечает, но сейчас ограничивается лишькивком. А я иду дальше. Можно взять такси, но тут недалеко, лучше пройтись.Заодно можно собраться перед беседой.

Дело в том, что на самом-то деле я ужасно трушу.

Диптаун всегда был для меня местом для развлечений. С техпор, как в двенадцать лет я впервые вошла в глубину, тогда ещё с папиногокомпьютера и без всякого комбинезона. Ну а когда у меня появилась своя машина,свой комбинезон — пусть даже «подростковый», без некоторых функций… Целоватьсяэто не мешало.

И я носилась по глубине, прилипала то к одной компании, то кдругой, дружила и ссорилась, храбро пила виртуальное шампанское, несколько развиртуально выходила замуж и разводилась. В глубине были самые лучшие концерты —на исполинских аренах, над которыми кружились цветные облака и мерцали в тактмузыке неправдоподобно яркие звёзды. В глубине можно было посмотреть самый новыйфильм задолго до его выхода на экраны — в роскошных пиратских кинотеатрах. Вглубине можно было путешествовать — в каждой стране, в каждом городе находитсячеловек, который делает виртуальную копию любимых пейзажей.

Конечно, были те, кто в глубине работал. Программисты,которым стали не нужны офисы. Тьма-тьмущая бухгалтеров, дизайнеров, инженеров.Преподаватели, обучавшие студентов со всего мира. Врачи, консультирующиеся другс другом. Таинственные дайверы — конечно, если они есть на самом деле.

Но мне ни капельки не хотелось заниматься программированиемили бухгалтерским учётом! Я даже учиться предпочитала по старинке. И поступилапосле лицея на юридический факультет: старомодный и солидный.

Но глубина всё росла и росла. Ей уже не хватало неписаныхправил. Ей потребовались законы.

И юристы.

Я сворачиваю с людного проспекта, прохожу маленьким скверомс заброшенным высохшим фонтаном в центре. Вокруг как-то пустеет, будто людистараются обходить это место стороной.

Неудивительно. Тюрьмы никогда не пользовались популярностью.Даже виртуальные.

Обнесённое высоким забором с колючей спиралью поверхуныло-серое здание за сквером — это виртуальная тюрьма русского сектораДиптауна. Кто говорит, что мы отстаём от развитых стран? Может быть, в чём-то иотстаём, но пенитенциарная система всегда следит за прогрессом!

Подхожу к единственным дверям в стене — узкие металлическиестворки с крошечным окошечком-глазком. Нажимаю кнопку звонка. Пауза, потомслышится железный лязг, окошечко открывается. На меня мрачно смотрит крепкийпарень, толстая шея распирает синий форменный воротник. Он не произносит нислова, ждёт. И я молчу, лишь подаю в окошечко документы. Охранник скрывается,теперь уже я терпеливо жду.

Много ли времени нужно, чтобы проверить подлинностьдокументов в глубине? Немного, но куда больше требуется на торопливые звонкиначальству.

Не возмущаюсь, жду. Поправляю причёску — будто с моим«крысиным хвостиком» что-то могло случиться. Я и сама, наверное, похожа накрысу: поджарую, злую, битую и травлёную, привыкшую смотреть на мир без глупыхиллюзий.

Ничего, так надо.

Дверь с грохотом открывается. Охранник козыряет и словно бырастерянно отступает в сторону, пропуская меня вперёд.

За дверью — вовсе не тюремный двор, а полутёмный коридор.Стена, судя по всему, толщиной метров пять. Это вовсе не показуха. Пока я иду,цокая каблучками по щербатому бетонному полу, в мой компьютер торопливозакачиваются нехитрые тюремные интерьеры. Коридоры, комнаты охраны и персонала…

Коридор кончается ещё одной дверью. Охранник тянется,пытаясь открыть дверь, но я его опережаю.

И выхожу в тюремный двор.

Спортивная площадка и площадка для прогулок. Ухоженныеклумбы вдоль дорожки, ведущей к тюрьме. Никогда не видела в России таких тюрем,её проектировщик содрал дизайн с каких-нибудь американских, из самых новых. Втакой тюрьме только перевоспитываться!

Охранник деликатно покашливает, я насмешливо смотрю на него.Вряд ли это настоящий служака из внутренних войск, повидавший настоящие тюрьмы.Здесь, в виртуальности, важны не физические данные.

— Идёмте, — успокаиваю я охранника. — У вас всегда такбезлюдно?

Мой доброжелательный тон охранника не успокаивает. Видимо, всочетании с брюзгливо поджатыми губами и вечно наморщенным лбомдоброжелательность кажется издёвкой.

— Нет… не всегда… госпожа инспектор.

— Ничего, ничего, — говорю я так, что сразу ясно — оченьдаже «чего»!

Мы входим в помещение тюрьмы. Это административный этаж, илишь решётки на окнах напоминают о суровой прозе жизни. Проходя мимо одного изокон, я провожу по стеклу кончиками пальцев. Так, чтобы немного лака с ногтейпопало на стекло.

Охранник ничего не замечает.

Персонала немного — нам попадаются две женщины в форме иразболтанный молодой человек в грязноватом белом халате. Молодой человек долгосмотрит на меня, будто размышляет, следует ли познакомиться, или лучше юркнутьв ближайшую дверь. Благоразумие берёт верх, и он скрывается в двери с надписью«контрольная комната».

В настоящей тюрьме здесь помещались бы мониторы внутреннегонаблюдения. Очевидно, здесь — то же самое. Мне становится интересно, и возледвери я впечатываю каблучок в пол сильнее обычного. Охранник оборачивается,делаю вид, что запнулась.

Крошечный термит, выбравшийся из каблука и деловитонаправившийся к двери, невооружённым глазом не различим.

Наконец-то кабинет начальника тюрьмы. У двери охранникостанавливается, предоставляя мне инициативу.

Стучу по мягкой синтетической обивке, вызывающейвоспоминания о тех незабвенных днях, когда квартирные двери делались из фанерыи дерматина, а не из легированной стали. И вхожу, не дожидаясь ответа.

Задержка почти неощутима, и всё-таки она есть. Дверь открываетсяслишком медленно, будто пересиливаешь тугую пружину. Ещё один сервер, а можетбыть — закрытый участок тюремного сервера… надо будет выяснить. Но сейчас явыбрасываю всё это из головы и суховато улыбаюсь начальнику тюрьмы.

— Добрый день.

Начальник тюрьмы под два метра ростом, мордаст и широкоплеч,форма на нём сидит как влитая, грозно посверкивают звёздочками подполковничьипогоны. Нетрудно иметь бравый вид в виртуальности.