— Я заметила, что вы никогда не приводите домой школьныхдрузей, — кивнула миссис Эллис, нервно ломая руки, — но думала, это оттого, чтоживете так далеко.

— Нет, дело не в этом, — покачала головой Мередит, вновьбросаясь на постель и смущенно разглядывая домашние шлепанцы, точную копию тех,которые носил отец. Невзирая на огромное богатство, он испытывал благоговейноепочтение к деньгам, поэтому вся одежда дочери приобреталась лишь в случаекрайней необходимости и должна была удовлетворять строжайшим требованиямпрочности и добротности. — Просто я неудачница и белая ворона.

— Когда я была маленькой, — неожиданно кивнула миссис Эллис,— мы всегда подсмеивались над отличниками.

— Беда не в отметках, — грустно улыбнулась Мередит, — и не втом, как я выгляжу. Вот это все… — Она широким жестом обвела просторную,обставленную старинной мебелью спальню, похожую на все остальные сорок пятькомнат особняка Бенкрофтов:

— Все считают меня придурочной, потому что по настоянию отцаФенвик возит меня в школу.

— Ну и что в этом плохого, позвольте спросить?

— Остальные идут туда пешком или приезжают на школьномавтобусе.

— И?..

— И не являются туда на «роллс-ройсе»с водителем! — ИМередит почти с завистью добавила:

— Их отцы — сантехники и бухгалтеры. Один даже работает внашем магазине.

Не в силах ничего возразить против логики умозаключенийдевочки и не желая признаться, что все это чистая правда, миссис Эллис тем неменее сказала:

— Но эта новая девочка в школе… она не находит странным, чтоФенвик вас возит?

— Нет, — виновато хмыкнула Мередит, отчего глаза за стекламиочков неожиданно сверкнули, — потому что считает Фенвика моим отцом. Яобъяснила, что мой отец работает на богатых людей — владельцев магазина.

— Не может быть!

— Честное слово… И мне ничуть не стыдно! Нужно было с самогоначала так и сказать всем в классе, да только врать не хотелось.

— А разве сейчас вы не солгали? — укоризненно вздохнуламиссис Эллис.

— Это не совсем ложь, — жалобно проговорила Мередит. — Отецкак-то объяснил, что «Бенкрофт энд компани»— корпорация, а корпорацией на самомделе владеют акционеры. Поэтому как президент компании отец, по крайней мереформально, считается служащим, нанятым акционерами. Понимаете?

— Не очень, — призналась экономка. — Кто же владеет акциями?

Мередит смущенно потупилась:

— В основном мы.

Подобные принципы работы «Бенкрофт энд ком-пани»—знаменитого универмага, расположенного в самом центре Чикаго, казались экономкесовершенно непостижимыми, но Мередит часто выказывала необыкновенное длячетырнадцатилетней девочки умение разбираться в бизнесе. Хотя, с внезапным, нобезнадежным осуждением отца Мередит подумала миссис Эллис, что тутсверхъестественного, если человек обращает внимание на собственную дочь лишьдля того, чтобы в очередной раз прочесть ей наставление, как лучше управлятьмагазином. Вероятнее всего, именно Филипа Бенкрофта следует винить за то, чтодевочка никак не может приспособиться к школьной жизни. Он обращался с дочерью,как со взрослым человеком, и настаивал, чтобы она в любой ситуацийразговаривала и вела себя соответственно. В тех редких случаях, когда онпринимал друзей, Мередит доверялась роль хозяйки дома. В результате девочкасовершенно непринужденно чувствовала себя среди взрослых, но понятия не имела,о чем говорить со сверстниками.

— Вы правы насчет одного, — продолжала Мередит. — Я большене желаю дурачить Лайзу Понтини. Просто подумала, что если у нее будет времяузнать меня получше, она не отвернется от меня, узнав, что на самом деле Фенвик— наш водитель. Она ничего не заподозрила единственно потому, что никого незнает в нашем классе и всегда уходит домой сразу после занятий. У Лайзы семьбратьев и сестер, и она должна помогать по дому.

Миссис Эллис неуклюже похлопала Мередит по руке, пытаясьпридумать какие-нибудь ободряющие слова.

— Утро вечера мудренее, — объявила наконец экономка,прибегая к очередной избитой банальности, в которых привыкла находить утешение,и, захватив поднос, направилась к выходу. Остановившись у самого порога, онаобернулась;

— И помните, — наставляла она Мередит натужно-веселым голосом,— будет и на вашей улице праздник.

Девочка не знала, плакать ей или смеяться. — Спасибо, миссисЭллис, вы мне очень помогли.

И, дождавшись, пока за экономкой закроется дверь, онамедленно подняла альбом. Когда вырезка из «Трибюн» была крепко приклеена кстранице, Мередит долго смотрела на нее, потом осторожно коснулась смеющихсягуб Паркера. Мысль о том, как она будет кружиться в его объятиях, заставила еевздрогнуть от ужаса, смешанного с предвкушением чего-то ослепительного. Сегоднячетверг. Вечер у мисс Эппингем послезавтра. Целая вечность ожидания!

Мередит, вздохнув, перелистала страницы большого альбома.Сначала шли очень старые, пожелтевшие вырезки с выцветшими от времени снимками.Альбом когда-то принадлежал ее матери, Кэролайн, и служил единственным ощутимымдоказательством того, что Кэролайн Эдварде Бенкрофт вообще существовала насвете и жила в этом особняке. Все остальные принадлежащие ей вещи были убраныиз дома по приказу Филипа Бенкрофта.

Кэролайн Эдварде была актрисой, правда, не особого таланта,если верить критикам, но, без сомнения, очаровательной и обаятельной женщиной.Мередит изучала поблекшие снимки, но не читала заметок, потому что зналанаизусть каждое слово. Она помнила, что Кэри Грант провожал мать на церемониюприсуждения наград Академии в 1955 году, а Дэвид Наивен считал ее самойослепительной красавицей в подлунном мире, и что Дэвид Селзник приглашалКэролайн сниматься в одной из своих картин. Мередит помнила также, что матьиграла в трех бродвейских мюзиклах, и критики, уничтожающе отзывавшиеся об ееигре, превозносили, однако, стройные ножки и идеальную фигуру. Репортерысветской хроники намекали на страстные романы между Кэролайн и почти всемигероями-любовниками в спектаклях и фильмах. В альбом были вклеены снимки Кэролайн,закутанной в дорогие меха, на вечеринке в Риме, в черном вечернем платье безбретелек — в игорном зале Монте-Карло. На одной фотографии она в узенькомбикини загорает на пляже в Монако, на другой — катается в Гстааде на лыжах вкомпании олимпийского чемпиона Швеции. Для Мередит было очевидным, что Кэролайнпостоянно окружали привлекательные мужчины.

Последняя вырезка была наклеена матерью полгода спустя послепоездки в Гстаад. На фотографии Кэролайн в роскошном белом подвенечном платье,смеясь, сбегает вниз по ступенькам собора под руку с Филипом Бенкрофтом поддождем из рисовых зерен. Ведущие светской хроники из кожи вон лезли, чтобыописать свадьбу, ставшую событием сезона. На прием в «Палмер Хаус-хотэл»представители прессы не допускались, но тем не менее скрупулезно перечислиливсех знаменитых гостей, приглашенных счастливым женихом, — от Вандербильдов иУитни до судей Верховного суда и четырех американских сенаторов.