— В молодости я была ужасной уродкой и не нравиласьмальчикам, — пошутила она, ставя поднос. — Теперь я стараюсь привязать к себепобольше мужчин, чтобы возместить потерянное время. — И, повернувшись к нему,уже серьезнее добавила:

— Судя по тому, что сказал твой отец, не у меня одной такаяпроблема. Очевидно, ты подумываешь жениться на той девушке, чей снимок стоит утебя на столе.

Мэтт с притворной небрежностью откинул голову и прошелсябритвой по шее и челюсти:

— Именно так и сказал мой отец?

— Да. Это правда?

— Это имеет какое-то значение?

Мередит поколебалась, отчего-то расстроенная направлением,которое приняла беседа, но честно ответила:

— Нет.

Мэтт отключил бритву, окончательно ослабев и чувствуя, чтосейчас совершенно не способен говорить о будущем:

— Могу я попросить об одолжении?

— Да, конечно.

— Я ужасно устал за эти две недели и не мог дождаться, покаприеду сюда и найду хоть немного мира и покоя…

Мередит отшатнулась, как от удара:

— Прости, что нарушила твой покой. Неожиданно теплая улыбкаосветила лицо Мэтта:

— Ты всю жизнь только и делаешь, что нарушаешь мой покой,Мередит. Каждый раз, когда мы видим друг друга, разражается космическаякатастрофа. Я не имел в виду, что жалею о твоем приезде, просто хотел провестис тобой уютный, тихий вечер и не рассуждать ни о чем тяжелом.

— По правде говоря, я чувствую то же самое. Оба в полномсогласии замолчали, разглядывая друг друга. Наконец Мередит отвернулась и взялатолстый махровый купальный халат с этикеткой универмага» Нейман — Маркус «,висевший на спинке стула:

— Почему бы тебе не надеть его? Сможешь сесть за стол ипообедать.

Мэтт послушно натянул халат, завязал пояс, и Мередитзаметила, с какой настороженной опаской он глядит на блюда, прикрытые крышками.

— Что в той миске? — выдавил он наконец.

— Гирлянда чеснока, — бесстыдно солгала она, — чтобыповесить тебе на шею.

Он все еще смеялся, когда Мередит сняла крышку.

— Даже я способна сунуть кусок мясного рулета между двумяломтями хлеба, открыть банку и подогреть суп, — сообщила она, улыбаясь.

— Спасибо, — чистосердечно поблагодарил Мэтт. — Ты оченьдобра.

Когда он поел, они спустились вниз и сели перед камином,который Мэтт вызвался разжечь. Завязалась приятная, ни к чему не обязывающаябеседа о погоде, сестре Мэтта, книге, которую он читал. Очевидно, Мэтт обладаетудивительной способностью быстро восстанавливать силы, думала она, но все равновидно, что он начинает утомляться.

— Может, ты хочешь пойти наверх и прилечь? — спросила она.

— Нет, здесь мне лучше, — отказался Мэтт, но все жерастянулся на диване, положив голову на маленькую подушку.

Он проснулся через час и снова почти испугался той же мысли,что и утром, — это был всего лишь сон, и Мередит вовсе не думала приезжать. Но,повернув голову, увидел ее, сидевшую в том же кресле, что и час назад, и понял,что все произошло на самом деле. Она здесь, что-то увлеченно пишет в блокноте,разложив его на коленях, подвернув под себя ноги. Огонь камина играл в ееволосах, окрасил щеки слабым розовым румянцем, отбрасывал тени на длинныезагнутые вверх ресницы. Мэтт улыбнулся про себя — уж очень она напоминала вэтот момент прилежную школьницу, а не президента огромной компании. И чемдольше он смотрел на нее, тем больше это казалось правдой. Но иллюзия тут жерассеялась, когда Мэтт спокойно спросил:

— Над чем ты работаешь? Вместо почти ожидаемого ответа»алгебра» или «геометрия» женщина в кресле улыбнулась:

— Составляю сводку рыночных тенденций для представлениясовету директоров на следующем совещании, — пояснила она, — надеюсь убедитьрасширить ассортимент товаров с нашими этикетками. Универмаги, особенно такиекрупные, как «Бенкрофт», получают значительные прибыли от продажи этих товаров,но мы не полностью используем наши возможности, как это делают «Нейман»,«Блумингдейл»и остальные.

Как и на прошлой неделе, за обедом, Мэтта заинтересовала этанепривычная для него сторона ее жизни — жизни деловой женщины, отчасти из-заразительного контраста с мнением, которое он составил о ней в прошлом.

— А почему вы не полностью используете эти возможности? —допытывался он.

Несколько часов спустя, когда они обсудили все — от объемовпродажи «Бенкрофт» до финансовых операций, проблем с качеством товаров и еепланов расширения торговой сети, Мэтт был не просто заинтригован, а поражен,восхищен и неизвестно почему ужасно горд Мередит.

Сидя напротив него, Мередит смутно сознавала, что сумелазаслужить его одобрение, она была так поглощена разговором, так потрясена егоспособностью немедленно проникать в суть сложнейших проблем, что не замечала,как течет время. Страница блокнота была заполнена предложениями Мэтта,предложениями, которые ей не терпелось обдумать в будущем. Однако его последняяидея вряд ли была осуществима.

— Нам ни за что не удастся получить согласие совета, —объяснила она, когда Мэтт сказал, что лучше всего купить промышленные фабрики вТайване и Корее.

— Почему нет? Владея собственными фабриками, ты смогла бырешить все проблемы контроля качества и потери доверия покупателей.

— Ты прав, но мне это не по карману. Ни сейчас и ни вближайшем будущем.

Мэтт сосредоточенно нахмурил брови:

— Ты не поняла! Я не считаю, что ты должна использовать своиденьги! Возьми кредит в банке. Для чего же тогда банкиры? — добавил он,совершенно забывая, что жених Мередит — банкир. — Банкиры дают тебе деньгивзаймы, если уверены, что ты потратишь их не зря, получают проценты, а когдавозвращаешь долг, объясняют, как повезло тебе найти людей, которые готовырисковать ради тебя. Да что я объясняю, ты сама все знаешь.

— Ты напоминаешь мне о моей подруге Лайзе! — разразиласьсмехом Мередит. — На нее не производит ни малейшего впечатления профессия моегожениха! Она считает, что Паркер должен просто давать мне деньги, когда попрошу,и не требовать никакого залога.

Улыбка Мэтта немного поблекла при упоминании имени Паркера,но его ожидало новое потрясение, когда Мередит почти небрежно объяснила:

— Поверь, я становлюсь экспертом по коммерческим кредитам.«Бенкрофт» по уши в долгах, да и я — нищая.