— Надо было взять коробку побольше,— сказал я.

— Объем надо экономить, — строгосказала Инна. Помолчала. Грустно добавила: — Ты знаешь, а я забыла взятьбокалы…

— Я так, из бутылки… — Я взялся захолодное стеклянное горлышко, но Инна внезапно вскинулась и схватила меня заплечи.

— Нельзя! Культура и мораль — этоединственная наша реальность! Ты не можешь пить прямо из горлышка!

— Инна, но я же…

— Вставай! Просыпайся! Катран!

— Откуда ты знаешь это прозвище? —воскликнул я, открывая глаза.

Зяма, он же Мастер, снова потрясменя за плечи:

— Просыпайся! Черт тебя возьми, тыживой?

— Живой… — просипел я. В горлепересохло, будто я час просидел с открытым ртом. По лбу стекал пот.

Было жарко, очень жарко.

Чем-то неприятно пахло.

— Что случилось? — спросил я.

— Климат-контроль накрылся меднымтазом, — зло сказал Зяма. — Гляди!

Я посмотрел на пульт климат-контроля— температура в кабине подползала к тридцати пяти градусам. Разумеется, яуткнул палец в нарисованный ползунок и попробовал сдвинуть его вниз. Экранзамигал красным, ползунок не сдвинулся.

— Нестандартная компоновка корабля,— раздраженно сказала Зяма. — И четыре жлоба вместо одного пилота. Похоже,теплонасос не справился с нагрузкой.

— Еще и ваш приятель… остывает, —заметила Лена. — Плохая это примета, ребята, покойник на корабле.

— Лена, у тебя еще есть вода? —спросил я.

— Чай. Держи. — Она протянула мнефляжку. И добавила: — Пусть все остается Катрану, он пилот и ему еще сажать корабль.

Я сделал глоток, пытаясь не дышатьносом — причина неприятного запаха была уже очевидной. Закрыл фляжку и положилрядом с собой на кресло, делая вид, что не вижу жадный взгляд Зиновия.

Тот не стал претендовать на остаткижидкости. С наигранным оптимизмом сказал:

— На самом деле есть и хорошиеновости. Последние десять минут температура не менялась — видимо, на каком-томинимуме климат-контроль работает. Это раз. Через час нам начинать торможение,так что терпеть осталось недолго… это два.

— А корабль, который следует занами, это три? — неожиданно подал голос Роман.

Зиновий всполошился. Некоторое времяизучал навигационный экран, потом попросил меня:

— Нарисуй в центре экрана круг.

Я послушался — и изображениеукрупнилось.

— Еще… Еще… И вот тут…

Звезду и планеты теперь не быловидно. Зато по экрану ползла зеленая точка — видимо, наш корабль. А за нейкрасная загогулина.

— Глазастый ты, Ромка… — с завистьюсказал Зяма. — Давно ты его засек?

— Только что.

— Через четверть часа нагонит…«Берсерк»?

— Похож, — согласился Роман.

— Однозначно «Берсерк», —согласилась Ленка. — Ракетная батарея «Шторм», плазмомет «Вспышка»… может, ещеи лазерник «Скат». Если это пиратская посудина или корабль Патруля. Если тамгорнодобывающий модуль, то лазерник не влезет.

— Нам без разницы, — фыркнулЗиновий. — Нам отбиваться нечем, и щитов у нас нет. Он нас размелет в труху.

— Мог бы уже и пальнуть, — заметилРоман.

— А зачем? — Зиновий снял очки ипринялся ожесточенно протирать стекла. — Если он гонится именно за нами, тознает, что мы голые и босые.

— Если он видел, как «Сильвана»прошла через гипер, то тоже понимает, что мы не вооружены, — добавил Роман.

— Ну и зачем мы ему сдались? —спросила Ленка. Я заметил, что с того момента, как мы стартовали, она пересталаотделять себя от похитителей. Наверное, это правильно — оказавшись в однойпосудине посреди бескрайнего космоса, стоит держаться вместе.

— Ну как зачем… — Зиновий наделочки. Тон его изменился, теперь он вновь стал прежним Мастером — ироничным исамоуверенным. — Я полагаю, администрация Плюшки вскоре после нашего отбытияобъявила немаленькую награду за нашу поимку… особенно за возврат вот этого контейнера.

— Сколько? — спросила Лена.

— Тысяч сто.

— Что???

— Тысяч сто. Ну — двести, двестипятьдесят…

— Что вы украли? — почти веселоспросила Лена. — Нет, честно, ребята? Не дайте помереть в неведении.

— Помирать будем — скажу, — отрезалМастер. — Лучше думай, как спастись.

— Да никак. Удрать мы от него неудерем, у нас ниже скорость, хуже маневренность… все у нас хуже! Защиты нет,оружия нет. Эта штука — она хрупкая?

— В контейнере? — Мастер помедлил. —Да, хрупкая.

— Тогда он не станет палитьракетами. Подойдет вплотную и аккуратно почикает нас лазером. Если нет лазера —будет стараться зацепить плазмой, но только аккуратненько.

— Как близко подойдет? — спросил я.

— Да какая разница? Я бы подошлавплотную, — сказала Лена с такой уверенностью, что у меня возникли некоторыеподозрения о ее рабочей биографии. — Метрах в десяти легла бы на параллельныйкурс, компьютеру задала сопровождение, а сама села к пушкам. Как в тире.

Чужой корабль на экране ужепреодолел половину расстояния до нас.

У меня вдруг возникла мысль.Нелепая… но чем черт не шутит.

— Вот в Первую мировую войну, столет назад, на самолетах часто и оружия не было, — сказал я. — И если онисходились в воздухе, то пилоты принимались палить друг в друга из револьверов.

— Забавники, — фыркнула Ленка. — Ичто, попадали?

— Помолчи, — остановил ее Роман. —Так… и что ты предлагаешь, Катран?

— Да ты уже и сам понял, — сказал я.— Шарахнуть в этого «Берсерка» из твоей пушки, как он подлетит. Можно и изпистолетов добавить. У нас есть скафандры?

Никто даже спорить не стал — из чегоя понял, что положение и впрямь критическое.

— Мой комбинезон в аварийном режимевыдержит минут десять, — сказала Лена. — Там никакой терморегуляции, да ивоздух утекать будет, но…

Она запустила руку за голову ивытянула из кармашка на спине капюшон — прозрачный, будто из полиэтилена.

— Открой бардачок, — попросилМастер.

Я открыл ящик, на который он указал,и вытащил оттуда два свертка. Это были балахонистые костюмы из прозрачногопластика.