— Безусловно, — ответил я. — Любое оружие регистрируется припродаже. Не может ли этот револьвер оказаться вашим?

Он энергично покачал головой:

— Нет и одного шанса на тысячу. Я знаю, где мой револьвер.

— Где?

Он заколебался, потом ответил:

— Дома.

— Я предлагаю вам пойти другим путем, — сказал я. —Возможно, вы не знаете, но у вас не получается врать.

Он тяжело вздохнул:

— Хорошо, я скажу: револьвер у Нэннси.

— Откуда вам это известно?

— Я сам дал ей револьвер. Бедняжка была возбуждена и до смертинапугана. Я не думал, что она попытается бежать. Мне казалось, она выдержит… Ясказал ей: «Нэннси, когда будешь ложиться спать, запри дверь и никому неоткрывай, пока будут хоть малейшие сомнения. Положи этот пистолет под подушкуи, если тебе придется воспользоваться им, стреляй без колебаний».

— Что потом? — спросил я.

— Потом я показал ей, как спускать курок, — сказал он. — Вамизвестно, что это револьвер-самовзвод.

Его совсем просто освоить, даже без практики.

— И вы думаете, Нэннси искала защиту в пистолете?

— Несомненно.

— А есть вероятность, — спросил я, — что Нэннси, оказавшисьвтянутой в это дело, в прицепе спустила курок?

— Я полностью отбрасываю даже малейшую возможность этого, —горячо сказал он. — Ни одного шанса из миллиона.

— Ладно, возможно, вы правы. Я строю свои суждения наизвестном факте, что у нее не было машины. Она также вряд ли могла взять такси,чтобы следовать за машиной с наркотиками к тому месту, где было совершенопреступление. Ей пришлось бы попросить таксиста подождать, пока она зайдет вприцеп, достанет револьвер и избавится от Эдди Саттона.

В этот момент кто-то уверенно постучал. Я сказал усталымголосом:

— Пойдите и откройте дверь сержанту Селлерсу.

Колхаун открыл дверь. Селлерс бросил на меня взгляд и сказал:

— Так, так, Шустрик, я вижу, ты первым делом бросился сюда,чтобы познакомить своего клиента с последними новостями.

— Я сообщил ему новости, — подтвердил я.

Селлерс обратился к Колхауну:

— Вам принадлежит револьвер 38-го калибра марки «смит-и-вессон»с дулом длиной 178 дюйма, номер 133347?

— Скорее отвечайте на вопрос, — посоветовал я Колхауну. —Сейчас вы находитесь под подозрением в совершении преступления, и вам задануличающий вас вопрос. Но сержант не предупредил вас о ваших конституционныхправах, так что все, что вы скажете, не может быть использовано против вас…

Сержант Селлерс грязно ругнулся и вытащил из кармана такназываемый перечень Мириады.

Он представляет собой карточку, которую полицейские обязаныиметь при себе. Это стало правилом после решения Верховного суда СоединенныхШтатов Америки по делу, расследование которого перестает быть общим и переходитна этап, где подозреваемому задаются конкретные вопросы по конкретномупреступлению.

Селлерс начал читать, монотонно перечисляя пункты перечня:

— Вы подозреваетесь в убийстве Эдварда Саттона.

Вы предупреждаетесь о том, что все, что вы скажете, можетбыть использовано против вас. В противном случае вам рекомендуется не делатьникаких заявлений вообще. У вас есть право советоваться с адвокатом по вашемувыбору и иметь адвоката, который будет представлять ваши интересы на всехэтапах расследования.

Если вы не в состоянии оплачивать услуги адвоката,государство предоставит вам адвоката, который будет представлять ваш интересы.— Селлерс спрятал карточку в карман. — А теперь, — сказал он, — когда вы впоследний раз видели упомянутый револьвер?

— У вас есть право, — напомнил я Колхауну, — пользоватьсяуслугами адвоката во время следствия. У вас есть адвокат?

— Здесь нет, — ответил Колхаун.

— Лучше будет, если ты заткнешься, — посоветовал мне Селлерс.

— Вы хотите сказать, что у него нет права иметь адвоката? —спросил я.

— Я уже сказал ему, — ответил Селлерс. — У него есть этоправо.

Я поймал взгляд Колхауна и незаметно для Селлерса приложилпалец к сжатым губам.

Колхаун сказал:

— Я не стану делать никаких заявлений. Я хочу посоветоватьсясо своим адвокатом.

— Вы можете позвонить ему, — предложил Селлерс.

Колхаун судорожно сглотнул, помолчал и вдруг повернулся комне:

— Лэм, мне нужен адвокат.

— Разве у вас нет адвоката?

— Он не подходит в этой ситуации, — сказал он. — Мне нуженместный адвокат, и я хочу, чтобы это был лучший адвокат округа, лучший адвокатпо уголовным делам.

Колхаун полез за бумажником и начал отсчитыватьпятидесятидолларовые купюры; потом он передумал, заглянул в другое отделениебумажника, достал оттуда пять стодолларовых банкнотов. И протянул их мне.

— Три сотни вам, — сказал он. — Две сотни — задаток адвокату.Пусть он придет ко мне в тюрьму. Тогда мы договоримся о его гонораре. Я неснимаю с вас полномочий вести это дело, — продолжал он. — Суммы, размер которыхмы согласовали, будут выплачены.

— Предстоят расходы, — сказал я.

— Черт с ними.

— Каков предел моих полномочий? — поинтересовался я.

— Я не ограничиваю вас, — ответил он.

— Мне очень неприятно, — сказал Селлерс, — поступать так свами, Колхаун. Если бы вы сотрудничали с нами, может, не было бы необходимостиарестовывать вас. В конце концов, мы просто пытаемся выяснить все об оружии и оваших передвижениях.

Колхаун взглянул на меня. Я отрицательно покачал головой.

— Эй, ты не его адвокат, Шустрик! — раздраженно произнесСеллерс. — Не нужно давать ему советов!

— Я его частный детектив, — заметил я.

— Тогда следи, чтобы у самого не было рыльце в пушку. А топосадим тебя в соседнюю камеру. Там сможете трепаться о чем хотите.

— Как же! С вмонтированными в стены микрофонами!

— А ты как думал, умник? — прошипел Селлерс. — Ты что, насза дураков держишь?

— Вы бы удивились, узнай вы мое мнение по этому вопросу, —ответил я.

Селлерс снова обратился к Колхауну: