— Да. Целыми днями на пляже, — нарочито туманноответила я. О чем мы умудрялись говорить до развода? Ей-богу, уже не помню…

Я оставлю перечень мест, где мы с Самантой проведём этишесть недель. Если надумаешь уехать — пожалуйста, пришли моему секретарю своимаршрут, чтобы мы при необходимости знали, где тебя найти. — Его тугообтянутое кожей лицо было абсолютно бесстрастно.

— Не беспокойся, ты и так все узнаешь. Я буду звонитьСэм.

Не похоже, чтобы он сильно обрадовался, но я уже шагнула кстоявшей в дверях дочке, схватила ее в объятия и крепко поцеловала.

— До свидания, мамочка. Пришли мне красивую открытку ипередай привет дяде Крицу!

Я закашлялась. Ричард тут же навострил уши и подозрительноуставился на меня.

— Рада была видеть тебя, Ричард. Счастливого пути. Досвидания, моя радость. Будь осторожна!

Лимузин тронулся. Я махала рукой и видела через заднеестекло личико машущей в ответ Сэм. Как одиноко будет без нее…

Стоило вернуться в опустевшую квартиру, как тут же зазвонилтелефон. Я сняла трубку, крайне признательная этому благодетелю, кем бы он нибыл.

— Ну что, можно возвращаться? Серый волк ушел?

— Ушел и унес Сэм. Мне паршиво.

— Так я и думал. Я буду через десять минут. Еслихочешь, сразу же уедем в Болинас.

Внезапно я поняла, что воспоминания о девушке Криса большене тяготят меня, и мне до слез захотелось вернуться обратно. За неделюотвращение исчезло, а задерживаться в пустой квартире не хотелось. Без Сэм онаказалась мрачной и унылой…

Крис сдержал слово. Через десять минут он стоял посредигостиной, держа в каждой руке по бутылке вина.

— Я забыл, какое вино ты предпочитаешь, и купилкрасного и белого. Выпьешь рюмочку?

— Спрашиваешь! И даже не одну. А потом в путь!

Мы выпили по бокалу красного вина и отправились в Болинас.На этот раз одни и в прекрасном расположении духа.

Следующий месяц снова прошел как в волшебном сне. Звонков изгорода почти не было, и мы проводили дни, валяясь на пляже и полеживая в гамакепод деревом. И любя друг друга.

За все время у меня был лишь один заказ, а у Криса — два.Это пробило брешь в наших финансах, но мы не расстраивались. Я жила наалименты, а Криса, казалось, денежные дела вообще никогда не волновали.

Славная была пора… Я понемногу рисовала, Крис тратилкилометры пленки, снимая меня в обнаженном виде, и часы летели незаметно.Краткие ледяные письма Ричарда сообщали, что Сэм чувствует себя нормально, но,когда удавалось поговорить по телефону, дочка была счастлива.

Эпизод с девицей в постели Криса больше не повторялся, а самон был так внимателен, что о большем и мечтать не приходилось. Джо Траминоошибся. У нас с Крисом не было никаких забот. Кроме одной. Четыре раза у менябыло отравление и два раза — что-то вроде солнечного удара. И голова частенькокружилась. Едва ли это было что-нибудь серьезное, потому что все остальноевремя я чувствовала себя прекрасно. И все же Крис настоял, чтобы я показаласьврачу.

— Джилл, а вдруг это язва? Когда будет работа, я отвезутебя в город. Это займет не больше двух дней. Талончик можно заказать заранее.

— Я думаю, это нервы. Но раз тебе так хочется… Ладно,поедем.

Я позвонила в больницу за день до отъезда, записалась наприем и постаралась забыть обо всем. Ничего плохого ожидать не приходилось.Жизнь была щедра к нам.

— Проснись и пой!

— Который час? — Я снова чувствовала себяотвратительно, но не хотела признаваться.

— Половина восьмого. Поздновато спишь. Вставай. Кофеготов. — Похоже, Крис слегка перестарался. Я закрыла глаза и попыталась непоказать виду, что меня мутит от запаха кофе.

Мы выехали из дому в девять. К тому времени мне слегкаполегчало, но я знала, что не выдержу головокружительных поворотов горнойдороги. Так оно, кстати, и вышло.

— Ты паршиво выглядишь, Джилл. Плохо тебе?

— Да нет, все нормально. Должно быть, я позеленела.

— Значит, я был прав. Самое время обратиться к врачу. Умоей сестры было что-то в этом роде, но она год не обращала на это внимания.Кончилось тем, что она попала в больницу с прободением язвы. С такими вещами нешутят.

— Да уж… А сейчас с ней все в порядке?

— Да. Ее вылечили, так что не беспокойся. Мотай на ус. —Ага… Намотаю… — Прежде чем мы вернемся в Болинас, я бы хотел показать тебе своюквартиру. Может, до вашего переезда придется что-нибудь переделать. Комнату Сэмпришлось обставить заново. Надеюсь, тебе понравится.

Он выглядел непривычно застенчивым, и я невольно улыбнулась.Все шло к тому, что мы вот-вот поженимся. Надо же, как он заботится о доме…

— Я сказал хозяину дачи, что мы уедем первого сентября.Он ответил, что в это время сдать дом с мебелью пара пустяков, и у меня отлеглоот сердца. Его ведь не предупредили заранее. — Действительно, мы ждали допоследнего, но все было давно решено. .. — Яне мог больше тянуть.

Крис наклонился и поцеловал меня. Дальнейший путь прошелнормально. Мы болтали и слегка пошучивали. Я чувствовала себя вполне сносно, и времяпрошло незаметно.

Он высадил меня у больницы Фицхью на Юнион-сквер. Доназначенного времени оставалось еще полчаса, и я решила зайти в магазинМэгнина, расположенный на углу.

Рядом с дверью стоял мим, забавно скопировавший мою походку.За порогом ожидала волшебная страна красивых вещей и дорогих мехов. Справа отвхода была секция мужской одежды, и я чуть было не зашла туда, но вовремяодумалась. Крис бы ни за что не надел вещь от Мэгнина. Все его окружениещеголяло в парусине.

Я усмехнулась и прошла дальше, пробираясь сквозь ряды сженскими свитерами.

Через двадцать минут я вышла, облаченная в красный свитер иблагоухающая новыми духами. Надо же было поднять себе настроение. Врачи никогдане говорят ничего хорошего.

Посмотрев на табло, я быстро нашла того, кто был мне нужен.Говард Хаас, доктор медицины, кабинет 312. Все здание занимали врачи, иказалось, что можно войти в любую дверь — ошибки не будет. Но у меня былонаправление к доктору Хаасу. Когда мы уезжали из Нью-Йорка, мой докторрекомендовал обратиться именно к нему.

Я назвала сестре свое имя и села на скамью, рядом сшестью-семью другими посетителями. Журналы казались скучными, воздух — спертым,запах новых духов — тошнотворным. Я начинала нервничать.

— Прошу вас, миссис Форрестер… — Ожидание оказалосьнедолгим.

Вслед за сестрой я вошла в тяжелую дубовую дверь. Интерьеркабинета был ужасно старомодным. И я ожидала увидеть лысого старикашку впенсне. Но все оказалось не так. Этот голубоглазый седоватый мужчина выгляделлет на сорок пять и, судя по всему, неплохо играл в теннис. Он с улыбкой пожалмне руку.