Сперва я не был уверен, что правильно поступаю, рассказывая,а потом сообразил, что мне просто хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже еслимое странное подозрение правильно, это не имеет значения. Внимательнаяслушательница заставила меня почувствовать себя увереннее, чем я чувствовалсебя в последнее время. И, прежде чем я успел это понять, уже пустилсярассказывать об отце — о том, как этот человек, которого я едва знал, в спешномпорядке изложил мне длинную повесть о своей борьбе, о своих проблемах, орешениях этих проблем, словно пытаясь оправдаться передо мной, словно это былодля него единственной возможностью рассказать мне все; и о том, как я слушал,гадая, что он мог приукрасить, и какие чувства он испытывал ко мне…

— А вот и пещеры, — уведомил я ее, когда мы, наконец,приблизились, и это заставило меня прекратить смущающие излияния. Она началаговорить что-то по поводу прекращенного монолога, но я просто добавил: — Явидел их только раз.

Она уловила мое настроение и сказала:

— Я хотела бы посетить одну из них.

Я кивнул. Пещера казалась неплохим местом для задуманногомною.

Выбрал я третью. Вход в нее был шире, чем у первых двух, ипрямой проход тянулся на приличное расстояние.

— Давайте заглянем вот в эту, — сказал я. — Она, кажется,достаточно освещена.

Мы вошли в сумрачную прохладу. Влажный песок тянулсянекоторое расстояние от входа, лишь постепенно редея и заменяясь твердым полом.Потолок несколько раз снижался и поднимался. Поворот налево соединил нас сгалереей, ведущей к другому входу, так как, заглянув туда, я увидел другойсвет, другое ответвление вело глубже в гору. С этого места, где мыостановились, еще ощущался глубокий пульс моря.

— Эти пещеры могут увести вглубь очень далеко, — отметилаона.

— И ведут, — ответил я. — Ходы извиваются, пересекаются ипетляют. Я бы не хотел зайти чересчур далеко без карты и фонаря. Их такполностью и не нанесли на карту, уж это-то я точно знаю.

Она огляделась кругом, изучая черные области в темноте, гдебоковые туннели выходили в тот, в котором остановились мы.

— Как по-вашему, насколько глубоко они уходят? — спросилаона.

— Просто не знаю, — допустил я, вспомнив несколькоответвлений, пройденных мною по дороге к Лабиринту. — Кажется, они могут вестив большие пещеры под нами, или еще куда-нибудь.

— А на что похожи те?

— Под дворцом? Просто темные и большие. И очень древние…

— Я хотела бы посмотреть их.

— Для чего?

— Там есть Лабиринт. Он должен быть очень красочным.

— О, да. Он таков — сплошь яркий и закрученный. Хотя идовольно пугающий.

— Как вы можете так говорить, раз прошли его?

— Проходить его и любить — две большие разницы.

— Я просто подумала, что если в тебе есть способность пройтиего, ты должен ощущать какую-то близость, какое-то глубокое созвучное родство сним.

Я рассмеялся и вокруг нас гулко раскатилось эхо.

— О, когда я проходил его, то знал, что во мне естьспособность успешно дойти до конца, — сказал я. — Однако, загодя я этого нечувствовал. Тогда я был просто напуган. И никогда не любил его.

— Странно.

— Да нет, не очень. Он все равно, что море или ночное небо.Он большой, могучий, прекрасный, и он есть. Он — стихийная сила ипредставляется тебе всем, чем угодно.

Она оглянулась на галерею, ведущую вглубь.

— Я хотела бы увидеть его, — повторила она.

— Я не стал бы пытаться отсюда найти дорогу к нему, —посоветовал я. — Зачем вы, собственно, хотите его увидеть?

— Хочу посмотреть, как я прореагирую на такое явление.

— Вы странная, — сказал я.

— Вы проводите меня туда, когда мы вернемся? Покажите мнеего!

Дело оборачивалось совсем не так, как я задумывал. Если быона была тем, что я подозревал, то тогда непонятна была ее просьба. Однако ядействовал, установив для себя определенный порядок, и я чувствовал, что онаявлялась тем, насчет чего я дал себе одно обещание и сделал кое-какие сложныеприготовления.

— Возможно, — проговорил я.

— Пожалуйста! Я действительно хотела бы посмотреть на него.

Она казалась искренней. Но моя догадка не вызывала во мнесомнений. Прошло уже достаточно времени, чтобы тот странный, меняющий тела дух,упрямо шедший по моему следу во многих обличьях, подыскал себе нового носителя,а потом снова вышел на меня и прибытие, ее забота о моей физическойбезопасности были очевидны, а рефлексы быстры. Я хотел бы порасспросить ее, нознал, что она просто солжет при отсутствии доказательств или чрезвычайнойситуации. Я не доверял ей. Поэтому я вновь приготовил заклинание, составленноемною по пути домой из Арбор Хауза, заклинание, предназначенное для изгнаниявселившегося существа из его носителя. Потом на миг заколебался. Чувства мои кней были двусмысленными. Даже если она была тем самым существом, я, возможно,согласился бы примириться с ней, если бы знал мотив.

— Вы хотите именно этого?

— Просто посмотреть его. Честное слово, — ответила она.

— Нет, я имею в виду, что если вы та, кого я знаю на самомделе, то задаю больший вопрос: почему?

Фракир на моем запястье запульсировал.

Корал помолчала ровно столько, сколько понадобилось наслышимый глубокий вздох, а затем произнесла:

— Как ты смог догадаться?

— Ты выдала себя в мелочах, незаметных только тому, кто сталпараноиком, — ответил я.

— Магия, — догадалась она. — Не так ли?

— Примерно так, — подтвердил я. — Может быть, я почти скучалпо тебе, но до сих пор не могу тебе доверять.

Затем я произнес командные слова заклинания, плавно разведяруки в нужных местах. Последовали два ужасных крика, затем третий. Но крикипринадлежали не ей. Они донеслись из-за угла, оттуда, где мы недавно прошли.

— Какого?… — начала она.

— …черта, — закончил я и ринулся мимо нее за угол, обнажаяна бегу меч.