— Ваш рассказ меняет мое представление о мире, — сказалаона. — Я бы не взяла на себя смелость советовать вам…

— Но… — продолжил за нее я.

— …кажется, что Замок Четырех Миров содержит все нужные вамответы. Когда вы узнаете, что там происходит, все прочее станет на место. Номне непонятно, почему вы просто не можете нарисовать Карту и козырнуться внего?

— Хороший вопрос. Во Дворах Хаоса есть места, куда никто неможет козырнуться, потому что они постоянно меняются и их нельзя изобразитьперманентными средствами. То же самое относится к месту, где я расположилКолесо-Призрак. Местность вокруг Замка порядком изменчива, правда, я неубежден, что причина невозможности козырнуться в этом. Это место средоточениемощной силы и, думаю, кто-то сумел повернуть какую-то часть этой силы насоздание экранирующих чар. Хороший маг, может, и сумел бы пройти сквозь них поКарте, но у меня такое ощущение, что прикосновение потребовавшейся для этогосилы, вероятно, поднимет тревогу и уничтожит всякий элемент внезапности.

— А на что вообще похоже это место?

— Ну… — начал было я. — Вот, — я вынул из кармана рубашкиблокнот и фломастер и быстро набросал его. — Видите, вот это районвулканической деятельности. — Я нацарапал несколько дымов и гейзеров. — А сэтой стороны ледниковый период, — новые штрихи. — Вот здесь океан, а здесьгоры…

— Тогда, похоже, вам лучше всего ставить на новое применениеЛабиринта, — проговорила она, изучая рисунок и качая головой.

— Да.

— Вы думаете, что скоро прибегнете к этому?

— Возможно.

— Как вы нападете на них?

— Я все еще работаю над этим.

— Если я могу вам помочь в чем-то, то учтите, я неотказываюсь от своих предложений.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но нет.

— Без всяких обсуждений?

— Да.

— Если вы передумаете…

— Не передумаю…

— …то дайте мне знать.

Мы добрались до Площади и пошли по ней. Ветер дул болеесильно, и моей щеки коснулось что-то холодное. Потом опять…

— Снег, — объявила Корал, как раз когда я сообразил, чтовокруг кружат небольшие снежинки. Падая на землю, они сразу исчезали.

— Если бы ваша делегация прибыла в намеченное время, —заметил я, вы бы, возможно, и не отправились на эту прогулку.

— Иногда мне везет, — отозвалась она.

К тому времени, когда мы добрались до дворца, снег повалилдовольно густо.

Мы снова воспользовались воротами в потерну, задержавшись намгновение, чтобы оглянуться на подмигивающий огоньками город, полускрытыйзавесой падавших снежинок. Она смотрела вдаль, и я перевел взгляд на нее. У неебыл такой вид, думаю, счастливый, словно она старалась эту сцену запомнить.Поэтому я нагнулся и поцеловал ее в щеку, так как это показалось мне хорошейидеей.

— О! — Она повернулась ко мне. — Вы меня удивили.

— Хорошо, — порадовался я. — Терпеть не могу заранееизвещать об этом. Давайте уведем войска на зимние квартиры.

Она улыбнулась и взяла меня под руку.

За дверью часовой передал мне:

— Льювилла хочет знать, присоединитесь ли вы к остальным заобедом?

— А когда обед? — уточнил я.

— Часа через полтора.

Я взглянул на Корал и та пожала плечами.

— Думаю, присоединимся, — сказал я.

— Первая столовая наверху, — сообщил он мне. — Должен ли ясообщить об этом или вы хотите…

— Да, — сказал я, — так и сделайте.

— Не желаете ли умыться, переодеться? — начал он, когда мыуже отходили.

— Лабиринт, — твердо сказала она.

— Тогда потребуется пройти по куче лестниц, — предупредил яее.

Она повернулась ко мне, серьезная на вид, но увидела, что яулыбаюсь.

— Сюда, — показал я, проводя ее через главный холл.

Я не узнал часового в конце короткого коридора, ведущего клестнице. Он, однако, знал, кто я, с любопытством посмотрел на Корал, открылдверь, нашел там фонарь и зажег его.

— Меня предупредили, что там есть ненадежная ступенька, —предупредил он, вручая мне фонарь.

— Которая?

Он покачал головой.

— Принц Жерар несколько раз сообщал о ней, — сказал он. — Ноникто другой, кажется, ее не заметил.

— Ладно, — сказал я. — Спасибо.

На этот раз Корал не возражала, чтобы я шел первым. Эталестница вызывала больший страх, чем та, которая проходила по склону горы, восновном потому, что, спускаясь, не видишь ее низа, а через несколько шаговвообще ничего не видишь, кроме круга света, в котором ты движешься, спускаясьпо спирали. Также присутствует ощущение пустоты, окружающей тебя со всехсторон. Я никогда не видел этого подземелья полностью освещенным, но понимал,что впечатление пустоты отнюдь не ложное. Пещера очень большая и приходитсякруг за кругом спускаться, гадая, когда доберешься до дна.

Через некоторое время Корал кашлянула, а затем спросила:

— Можно нам остановиться на минуту?

— Разумеется. — Я остановился. — Вы устали?

— Нет, — ответила она. — Далеко еще?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Каждый раз, когда я прохожуэтим путем, расстояние кажется иным. Если хотите вернуться, пообедать, то мыосмотрим его завтра. У вас был напряженный день.

— Нет, — сказала она. — Но я бы не возражала, если выобнимете меня.

Место казалось неподходящим для проявления романтическихчувств, и поэтому я мудро заключил, что для просьбы есть другая причина, и,ничего не говоря, любезно выполнил просьбу. Потребовалось некоторое время длятого, чтобы сообразить, что она плачет. Она очень хорошо скрывала это.

— Что случилось? — спросил я наконец.

— Темнота.

Клаустрофобия. Что-то вроде этого.

— Вернемся?…

— Нет.

Поэтому мы опять стали спускаться.

Примерно через полминуты я увидел у края очередной ступенькичто-то белое и замедлил шаги. А затем сообразил, что это всего лишь носовойплаток. Однако, немного приблизившись, заметил, что его удерживает на местекинжал. К тому же, на платке были буквы. Я остановился, протянул руку,расправил его и прочел:

«ВОТ ЭТА, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ЖЕРАР.»

— Осторожнее здесь, — предупредил я Корал.