Чувство радостной легкости не покидало Элизабет до самогоужина, за которым она сидела рядом с лордом Ховардом. Каким-то странным образомэто чувство начало ослабевать, когда она за стоком приняла участие в общейбеседе. Несмотря на оживленный разговор, ей приходилось напрягать всю своюволю, чтобы не дать Взгляду блуждать по роскошно убранной зале, выискивая, закаким же из столиков, покрытых голубыми льняными скатертями, сидит Ян. К нейподошел слуга и предложил омара, она взглянула на него и кивнула. Элизабетвоспользовалась его присутствием, чтобы провести будто бы рассеянным взглядомпо комнате. Ее глаза скользили по морю голов, украшенных драгоценностями изамысловатыми прическами и кивающих, как разноцветные поплавки. Поднимались исталкивались бокалы, мелькали руки, и наконец она увидела его – он сидел заглавным столом между герцогом Хаммондским и Черайз – прекрасной сестрой Валери.Герцог беседовал с какой-то великолепной блондинкой, про которую говорили, чтоона его новая любовница, а Ян внимательно слушал артистичный рассказ Черайз.Ленивая улыбка блуждала по его загорелому лицу и он, казалось, не замечал, чтоЧерайз с видом собственницы положила руку ему на рукав. Он засмеялся какой-тоее фразе, и Элизабет отвела взгляд от этой пары, чувствуя Тупую боль в груди.Они так хорошо смотрелись вместе – элегантные, темноволосые и потрясающекрасивые. Без сомнения, у них много общего, с досадой отметила Элизабет ияростно принялась за омара.

Лорд Ховард наклонился к ней и пошутил:

– Он и так уже мертвый.

Элизабет непонимающе взглянула на него, и он кивнул наомара, которого она пилила ножом.

– Он и так уже мертв, не стоит убивать его дважды, –повторил он.

С тяжелым вздохом Элизабет отодвинула омара и постараласьвзять себя в руки и получить хоть какое-то удовольствие от этого вечера. Как ееи предупреждал лорд Ховард, мужчины, которые к этому моменту были ужеосведомлены об инциденте в карточной комнате, не говоря уж о тех, кто былнепосредственным свидетелем сцены, заметно к ней охладели, и Элизабет пришлосьупотребить все свое женское очарование, чтобы вернуться на прежние позиции.Второй раз в жизни она пускала в ход свои чары – первый раз она попыталасьсделать это в саду с Яном Торнтоном и была немало удивлена своим легкимуспехом. И на этот раз мужчины за ее столиком постепенно оттаяли и началиобращаться к ней, а потом и добиваться ее внимания, В течение этого долгогочаса, потребовавшего от девушки немалой выдержки, у нее несколько разпоявлялось ощущение, будто Ян наблюдает за ней, и под конец, устав отнеопределенности, она посмотрела туда, где он должен был сидеть. Егоприщуренный взгляд был направлен в ее сторону, но она не смогла разобрать, чтовыражал этот взгляд – недовольство ее отчаянным флиртом или просто некотороезамешательство.

– Могу я надеяться, что вы позволите мне сопровождать вас назавтрашней прогулке вместо моего кузена? – спросил ее лорд Ховард, когдабесконечный ужин наконец подошел к концу и гости начали подниматься со своихмест.

Для Элизабет наступил решающий момент – момент, когда онадолжна была решить, пойдет она завтра на встречу с Яном или нет. Вдействительности ни о каком выборе не могло быть и речи, и она прекраснопонимала это. С наигранной радостью она ослепительно улыбнулась и ответила:

– Конечно. Благодарю вас.

– Отъезд намечается на половину одиннадцатого. Насколько Японял, программа будет обычной – поход по магазинам, затем ленч в какой-нибудьместной гостинице и верховая прогулка по окрестностям с осмотромдостопримечательностей.

Элизабет мысленно вздохнула – такой ужасно скучнойпоказалась ей эта перспектива.

– По-моему, программа чудесная! – воскликнула она с такимжаром, что лорд Ховард недоуменно взглянул на нее.

– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоено спросил он,заметив ее пылающие щеки и слишком ярко блестевшие глаза.

– Как никогда, – ответила Элизабет, мечтая о покое и тишинесвоей спальни. – А сейчас, если позволите, я пойду отдохну – у меня что-торазболелась голова.

С этими словами она удалилась, оставив озадаченного лордаХоварда. И только когда она стала подниматься по лестнице, до нее дошел смыслсказанных ею слов. Она встала как вкопанная, затем покачала головой и медленнопродолжила путь. В конце концов не так уж и важно, что подумает о ней кузен еежениха, решила Элизабет, чувствуя себя слишком несчастной, чтобы задуматься отом, как странны подобные мысли для новоиспеченной невесты.

– Пожалуйста, разбуди меня в восемь, Берта, – сказала онагорничной, помогавшей ей раздеться. Берта не ответила и молча бросила ее платьеи прочие предметы туалета на стол, не обращая внимания, что все попадало напол. Это был верный признак того, что ее легкоранимая горничная чем-торасстроена. – Что-то случилось? – спросила Элизабет, расчесывая волосы.

– Вся прислуга только и болтает, что о вашей выходке вигорной комнате, и эта ваша дуэнья потом обвинит во всем меня, – расстроеноответила Берта. – Скажет, что стоило ей единственный раз оставить вас под моимприсмотром, как вы тут же устроили Бог знает что!

– Я сама ей все объясню, – устало пообещала Элизабет.

– И что же вы ей объясните? Что там такое произошло? –закричала Берта, заламывая руки. Она уже представляла себе, что ей придетсявыслушать от этой невыносимой мисс Трокмортон-Джонс.

Элизабет неохотно поведала ей всю историю, и, пока онаговорила, лицо Берты понемногу смягчалось. Она откинула с кровати розовоепарчовое покрывало и помогла Элизабет лечь.

– Так что, сама теперь видишь, – зевая, закончила Элизабет,– не могла же я промолчать. Иначе они бы поверили, что он действительнопередергивал, тем более что он им неровня.

Темное небо за окном прочертила молния, осветив всю комнату,затем прогремел гром, и оконные стекла слегка задрожали. Элизабет закрыла глазаи помолилась, чтобы плохая погода не сорвала поход в деревню, потому чтоперспектива провести целый день в одном доме с Яном Торнтоном, не имеявозможности ни взглянуть на него, ни поговорить с ним, была слишком тяжкимиспытанием. «Я почти заболела им», – подумала она и провалилась в сон.

Ей снился яростный шторм, чьи-то сильные руки протянулись кней, чтобы спасти, и потащили из воды, а затем снова бросили в волнующеесяморе…

Бледный солнечный свет затопил комнату, и Элизабет неохотноперекатилась на спину. Она принадлежала к тому типу людей, которые, сколько быни спали, при пробуждении долго не могут прийти в себя и с удивлениемосматриваются вокруг, пытаясь понять, где же они находятся. Роберт всегдавскакивал с постели бодрым и полным сил, тогда как Элизабет с трудомприподнималась на подушках и оставалась в таком положении не менее получаса,бесцельно оглядывая комнату и заставляя себя окончательно проснуться. Но тот жеРоберт к десяти часам вечера уже вовсю зевал, а Элизабет не испытывала нималейшей усталости и была готова играть в карты, бильярд или читать всю ночьнапролет. По этой причине ей идеально подходил распорядок дня во времялондонского сезона, когда утренний сон затягивался до полудня, а светский вечер– до утра. Однако предыдущая ночь явилась редким исключением, Элизабетпопыталась открыть глаза, и ей показалось, что голова ее налита свинцовойтяжестью. На прикроватном столике стоял поднос с привычным для нее завтраком:маленький чайничек с горячим шоколадом и тоненький ломтик поджаренного хлеба смаслом. Вздохнув, Элизабет заставила себя исполнить весь ритуал вставания.Упершись руками в кровать, она подтянулась на подушках, потом приказала рукамдотянуться до подноса и взять чайник с горячим, придающим сил шоколадом.