– Лампудель, вдумайся, там только ееотпечатки, других нет.

– Убийца был в перчатках!

– Во-первых, он бы тогда смазал те следы,которые имелись на рукоятке, а во-вторых, теперь возможно идентифицироватьпальцы, одетые в кожу. Да, мы не можем определить, кто хватал, предположим,стакан. Просто скажем: «Его брала рука, затянутая в перчатку» – ясно?

Я кивнула.

– Так вот, таких следов на пистолете нет,там только везде «пальчики» Рады. Есть еще одно…

– Что? – безнадежно спросилая. – Ее сфотографировали в момент выстрела?

– Нет. Но есть интересные показаниясвидетельницы, горничной Аси Ломакиной. В свой последний день жизни Глеб Лукичкрепко повздорил с Радой, не стану тебе живописать подробности, но он объявилей, что собирается разводиться, якобы встретил другую женщину и желаетизбавиться от прежней жены. Предлагал Раде отступные, а та распсиховалась изаорала: «Я тебя убью, если не мне, то и никому не достанешься». Конечно, невсе, выкрикивающие подобные заявления, на самом деле становятся убийцами, но,согласись, это жирный минус для Рады. Похоже, дамочка решила получить неотступные, а все. И действовала мгновенно, без промедления, боясь, что муженекперепишет завещание. Вечером узнала о предстоящем крахе семейной жизни, ночьюпристрелила ветреного супруга. Все логично, четко и ясно.

Я молча ела пирожок, не ощущая вкуса. Да уж,положение хуже некуда, только мне все равно не верится, что Рада убила ГлебаЛукича. Она такая ребячливая, инфантильная, безвольная, ведомая…

– Знаешь, очень странно, что дама сосредствами сама решила стрелять в мужа, могла нанять киллера.

Костин повертел пепельницу, потом вытащилсигареты.

– Хочешь?

– Нет, они очень крепкие.

– В отношении киллера… Ну, как я ужеговорил, она очень торопилась, а исполнителя еще надо найти.

Я фыркнула:

– Знаешь, вчера вечером я читала «Из рукв руки», обожаю эту газету, там такое найти можно, ухохочешься. Так вот,обнаружила среди прочих миленькое объявленьице. «Помогу уйти из жизни,возможно, без согласия объекта» – и подпись: «Саша Солоник». Мало кто не знаетсейчас, что покойный Александр Солоник считался в России киллером номер один.Так что долго искать исполнителя Раде бы не пришлось!

– Но он затребовал бы кругленькую сумму!

– Она вполне обеспечена.

– Вот тут ты ошибаешься! У гражданкиЛарионовой денег нет.

– Как это? Да Рада обвешанадрагоценностями, ездит в шикарном автомобиле, живет в великолепном доме итратит на свои прихоти бешеные суммы.

– Оно, с одной стороны, правильно, но сдругой… В бутиках, где Рада одевается, у нее открытый счет, в парикмахерскойтоже. В конце месяца Глебу Лукичу просто присылали счета. Драгоценности у неефальшивые.

– Как?!!

– Ну, может, я неточно выразился. Этоискусно сделанные копии ее настоящих украшений. Подлинники хранятся в сейфе умужа. Кстати, так многие делают, боясь стать легкой добычей для грабителей. Вроскошных сумочках Рады нет наличных денег, только пластиковая карточка сзаблокированной наличкой.

– Это еще что такое?

– Ну, Рада могла покупать в хорошихмагазинах, тех, что принимают кредитки, что угодно – от мебели до обуви, носнять со счета «живые» деньги в банке или через автомат не имела права. ГлебЛукич не препятствовал никаким тратам, но не желал, чтобы жена держала в рукахассигнации.

– Но почему?

Володя развел руками:

– До встречи с Радой Ларионов имел другуюжену, Жанну Ветрову. Характер дамы соответствовал ее фамилии. Жанна изменялаГлебу Лукичу и, что его особенно возмутило, содержала любовника на деньги мужа.Ларионов щедрый человек, отсыпал бабенке полные карманы баксов, а та и радастараться: покупала своему кабальеро все: носки, трусы, рубашки, парфюмерию,машину, квартиру… Вот на жилплощади она и попалась. Небось, обжегшись намолоке, Глеб Лукич начал дуть на воду.

– Когда он развелся с этой Жанной?

– Она погибла вскоре после того, какобнаружился факт измены, – током ударило. Ларионов уехал в Питер покаким-то делам, а Ветрова решила попользоваться СВЧ-печкой, ну ее и долбануло.Случается такое изредка с электроприборами, коротит их. Вот так!

Я переваривала информацию. Да уж, однакоЛарионов оказался скор на расправу, бац – и нету неверной женушки… Токомударило! Интересно, какая сумма ударила по карману следователя, прикрывшегодело?

– Небось Раде надоело чувствовать себянищей с золотым запасом, вот и решила пришпокнуть муженька, – подвел итогмайор. – Так что передай своему клиенту, что дамочка явно виновата,осталось лишь уточнить детали.

– Она призналась?

– Нет. Кстати, могу тебе сказать, чтопризнание вины не самое главное. Ладно, извини. Все, бегу!

Выпалив последнюю фразу, Володя исчез. Яосталась одна сидеть у окна. Торопливые прохожие неслись по улице созабоченными лицами. У всех свои проблемы. Интересно, чем обеспокоен вон тотмужчина, только что вылезший из блестящей иномарки? Отчего у него такаяперекошенная физиономия?

А вон та дама в изумительном, явно оченьдорогом костюме из натурального шелка? Почему она такая хмурая? Вон идет потротуару девочка, так та вообще плачет. Хотя тут все ясно. Ребенок скорей всегонедавно упал и повредил руку, вот мать присела около нее на корточки и дует напальчик. Палец! Внезапно в голове молнией пронеслось воспоминание.

Несколько дней тому назад Глеб Лукич, хлопнувдверцей «Мерседеса», прищемил себе палец, причем довольно сильно. Держа на весуруку, с которой каплями стекала кровь, Ларионов, войдя в холл, крикнул:

– Эй, Лампа, будь другом, приволоки йод ибинт.

Я мигом притащила требуемое и спросила:

– Может, лучше к врачу?

– Ерунда, залей йодом и забинтуй.

Я быстро обработала рану.

– Молодец, – похвалил Глеб Лукич.

– С Кирюшкой и Лизаветой приобрелаквалификацию медсестры, они постоянно бьют коленки…

– Экая ты бесстрашная!

– Кто на самом деле бесстрашная, так этомоя лучшая подруга Катя, операции делает на щитовидной железе. А я так, толькоколенки могу зеленкой помазать, ну забинтовать еще, горчичники поставить…