– Просто, – обозлилась я, –словами. Да не врите, имейте в виду, меня нанял родственник Рады, близкий ккриминальным кругам человек. Он уверен, что она не виновата, хочет установитьистину. Кстати, думал вас привезти к себе и поговорить по душам, но яотговорила. Попросила: «Не трогай ее, Тарзан, молодая очень, жаль девочку.Похоже, умница, сама расскажет, как дело было».

– Какой Тарзан? – заикнулась Ася,сильно побледнев.

Я фальшиво вздохнула:

– Кликуха такая, за полнуюбесконтрольность действий получил. Когда злится, становится совершеннонеуправляемым, словно дикая обезьяна, отсюда и прозвище.

– Я все расскажу…

– Вот и умница, начинай!

Ася принялась быстро выплескивать информацию.

В тот день она, как обычно, явилась убиратькабинет Глеба Лукича. Часы показывали около восьми вечера. Девушка смахиваламетелкой пыль, разглядывая корешки. Ася любит книги, ей доставляет удовольствиелистать разнокалиберные томики. Вот она и присела перед одним из шкафов. В этотмиг в комнату вошли Глеб Лукич и Рада, решившие прямо с порога свариться наповышенных тонах. Асю, которая устроилась на корточках возле стеллажа, они незаметили, а девушка, услыхав, о чем толкуют хозяева, постеснялась заявить им освоем присутствии.

Боясь, что ее, притаившуюся между шкафом идиваном, заметят, горничная тихонечко открыла нижнюю часть стеллажа и вползлавнутрь. Теперь она ничего не видела, зато звук долетал до ушейбеспрепятственно.

Глеб Лукич требовал развода.

– Естественно, – обещал он, – ятебя обеспечу до конца дней, куплю квартиру, машину, стану платить алименты,нужды не узнаешь никогда.

– Нет, – бормотала Рада, – я несогласна, хочу остаться твоей женой.

– Я ведь объяснил, извини, полюбилдругую.

– Как ее зовут?

– Тебе не все равно?

– Нет!

– Никчемное любопытство.

– Нет!!!

– Не ори.

– Хочу и ору, я у себя дома.

– Ты у меня дома.

– Это и мой дом!

– Был, теперь нет! Называй сумму! Сколькохочешь за развод?

– Миллион.

– В рублях?

– Как бы не так, в долларах.

– С ума сошла?

– Нет, хочешь иметь свободу – покупай.Что примолк? Боишься, если отдашь мне все денежки, новая женушка мордуотвернет? Ей небось твой капитал нужен!

– Заткнись. Значит, так: я покупаюквартиру, машину…

– Дачу!

– Ладно, и домик за городом.

– Еще алименты!

– Хорошо.

– Триста тысяч долларов в месяц!

– Дура!

– На меньшее я не согласна.

– Охренела совсем?

– Не выражайся.

– Заткнись.

– Сам заткнись!

Послышался сочный шлепок, потом рыдающий голосРады:

– Вот ты как, да? Имей в виду, убью тебя,застрелю ночью из пистолета, если не мне, то и никому не достанешься.

– Пошла вон!

– Сволочь!

– Сука!!!

Раздался сильный хлопок. Убегая после обмена«любезностями», Рада со всей силы шандарахнула дверью о косяк.

– Дрянь подзаборная! – с чувствомпроизнес Глеб Лукич.

Затем Ася услышала легкий скрип, позвякиваниеи бульканье. Скорей всего хозяин решил привести в порядок разбушевавшиеся нервыпосредством хорошей порции коньяка. Минут через пять он тоже ушел. Еле живая отстраха, горничная выбралась наружу и кинулась прочь, не кончив уборку.

– Это все? – поинтересоваласья. – Ага, – кивнула Ася.

– Да уж, малоприятный разговор.

– Кошмар, – покачала головойгорничная. – Честно говоря, я понимаю, что для Рады Александровны всеплохо складывается, мне ее очень, очень жалко.

– Зачем тогда «утопили» хозяйку? Могли ине рассказывать ничего!

– А я и не собиралась, – слабоотбивалась Ася, – но один из ментов, тот, в светлом костюме, так ловкорасспрашивал, прямо вытянул все, я сама не заметила, как разболтала!

Я вышла в сад, вдохнула влажную ночнуюсвежесть и присела на скамеечку под одуряюще пахнущим кустом жасмина. Похоже,драгоценная Асенька врет, вопрос только в том, все ли она придумала или толькочасть? Многое в ее рассказе вызывало недоумение. Сначала то время, когда девицаявилась убирать кабинет, – восемь вечера. Насколько я знаю, в доме уЛарионовых прислуга убирает комнаты тогда, когда в них отсутствуют люди.Поэтому, к примеру, спальню Анжелики моют вечером. Девчонка постоянно сидит уписьменного стола и что-то пишет, спускается она только к ужину, игнорируязавтрак и обед. Да и то к последней трапезе Анжелика выходила лишь потому, чтово главе стола садился приехавший с работы Глеб Лукич. Стоило Лике удалиться изспальни, как туда с кипой чистого постельного белья спешила Ася. И меня бысовсем не удивило, если бы горничная заявила, что она оказалась в восемь часовна территории Анжелики. Но кабинет? Он же стоит пустым большую часть суток! Нукакая необходимость драить его тогда, когда с работы вернулся глава семьи?

И еще. Мне кажется, что даже наедине с мужем,даже в минуту озлобления Рада не стала бы беседовать с Глебом Лукичом вподобном тоне. Она всегда поглядывала на него снизу вверх, робко улыбаясь, иникогда не перебивала, если супруг принимался что-то рассказывать. Думается,услыхав про развод, Рада начала бы плакать, умолять, просить… Но ругаться?Жестко требовать денег, а потом грозить убить? Нет, это не в ее стиле.

Я встала и пошла в кабинет. Есть еще однозамечание, но для того, чтобы проверить его справедливость, следует осмотретьместо происшествия.

В рабочей комнате Глеба Лукича стояло тристеллажа. Два представляли собой довольно узкие пеналы, заполненные полками.Третий имел внизу нечто вроде тумбы с распашными дверцами. Именно о нем иговорила Ася.

Я присела возле красивых, явно сделанных изцелого массива створок. Ладно, предположим, в этой части рассказ Аси правдив.Фигуру, находящуюся на корточках, от двери не видно, ее загораживают диван иписьменный стол. Глеб Лукич и впрямь мог не заметить затаившуюся горничную.