Узнал Медведь, сколько рекрутов поставляла деревня в русскуюармию, сколько душ мужского пола уходило на войну и не возвращалось. Нашлосьдаже любопытное сообщение о каком-то местном умельце, который смастерил крыльяи хотел на них слететь с колокольни сельской церкви, но расшибся насмерть.Что-то такое Медведь раньше уже слышал или читал. Видно, умельцев таких на Русибыло немало.

Однако к загадке убийства Лейтера все это его пока неприближало. К тому же Иван уже отчетливо понял: если не сузить круг поисков, тоон просто утонет в море тихорецко-богодуховской информации, так и не добравшисьдо спасительного берега. Надо было вносить коррективы в первоначальный план.

Лайма приняла душ, переоделась и снарядилась в путь. Передтем как выйти на улицу, выглянула в окно. Анисимов вкапывал столб. Судя повсему, его замысел в очередной раз претерпел кардинальные изменения. Идеяприобрела масштаб. Хлипенький дощатый заборчик, запланированный в самом начале,грозил превратиться в неприступную стену с колючей проволокой наверху.

— Послушайте, — обратилась Лайма к соседупримирительным тоном. — Кто для вас готовит?

— Хотите наняться ко мне в экономки?

— Нет, ну правда?

— Я сам для себя готовлю, — ответил он, продолжаяработу. — Я неприхотлив.

— Мне нужна приходящая кухарка, — вкрадчивосказала Лайма. — К кому мне обратиться?

— Почем я знаю?

— Грубость вас не украшает.

— Вас тоже кое-что не украшает, — ответил Антон,намекая на драку, свидетелем которой стал. — Извините, но сейчас мне нехочется с вами разговаривать.

— Не хочется?

Лайма громко фыркнула и, круто развернувшись, пошла прочь.Надо на время выбросить Анисимова из головы, чтобы он не мешал работать. Ейпросто необходимо сосредоточиться. Самое лучшее, что она может сделать, —это зайти в магазинчик на краю деревни и разговорить продавщиц, к которымстекаются все-все новости.

Погода была отличной, солнышко пригревало, а сладкий леснойвоздух так и лез в ноздри, словно просил: «Вдохни меня поглубже!» Лайма охотновдыхала и даже иногда жмурила глаза от удовольствия, однако ни на секунду неотвлекалась от своей главной цели.

Богодуховка оказалась гораздо больше, чем она себепредставляла. Сейчас, в разгар лета, старые дома, задрапированные зеленью,выглядели не так уж и плохо. Лайма приложила ладошку козырьком ко лбу иоглядела окрестности повнимательней. В ближайшем к ней дворе старухаразвешивала белье, за следующим забором голый по пояс мужик колол дрова,сопровождая каждый удар топора коротким кряканьем. Тощая собака лениво брела подороге, низко опустив голову. Куры всем табором бегали с места на место,выклевывая насекомых из жухлой травы. Все было тихо и мирно, ничего зловещегоили таинственного.

Возле магазинчика стоял белый козел и смотрел на Лаймукруглыми упрямыми глазами — такими же зелеными, как у Анисимова. Она показалаему язык и отворила дверь, снабженную сильными пружинами. Надежда на то, чтоздесь можно разжиться информацией, умерла прямо на пороге. В помещении не былони одного покупателя, а за прилавком, рядом с весами, сидела огромная женщина сусами. Лежавшие на ее коленях кулаки были размером с два маленьких вилкакапусты. Если бы не прическа и ярко накрашенные губы, Лайма приняла бы ее заместного дровосека. Интуиция подсказала ей, что ни одной сплетни она здесь неуслышит, и, как выяснилось впоследствии, сильно ошиблась.

— Добрый день, — нарочито бодро поздороваласьЛайма.

— Здравствуйте, — вежливо сказала продавщицапредугаданным басом. — Есть свежие сосиски по сто восемь рублей кило. Иджин с тоником привезли. Баночный.

— А… — Лайма, которая уже раскрыла было рот, отнеожиданности щелкнула зубами. — У вас имеются замороженные продукты? Я быкупила курицу или мясо…

— Не, мы не возим, — покачала головой продавщица,не двигаясь с места. — За мясом в Тихорецк надо ехать.

Она разгладила синий фартук, который опоясывал ее ленивоетело, и осталась сидеть на месте.

Лайма походила вдоль прилавков, рассматривая печенье,конфеты и крупы, выставленные за стеклом. Все вокруг выглядело новым и чистым,однако не чувствовалось никакого интереса к самому процессу торговли. Несмотряна довольно широкий ассортимент товаров, покупать здесь ничего не хотелось. Этобыл очень скучный магазин, который всем своим видом заявлял о том, что несобирается процветать. Лайма так до сих пор и не смогла разгадать загадкуотечественной торговли, которая априори пренебрежительно относится ксобственной прибыли и плюет на покупателей с высокой вышки.

— Дайте мне, пожалуйста, батон белого, молоко и двеупаковки хлопьев, — наконец решила она.

Продавщица с натугой оторвалась от стула и, как тяжелыйбомбардировщик, начала медленный разгон.

— Я из коттеджного поселка… — решилась завести с нейразговор Лайма.

— Знамо дело, — кивнула та, выбрав из целой кучихлебных батонов именно тот, у которого была разорвана упаковка. — Откуда жеще?

— Я этот не возьму, у него пакет дырявый, —предупредила Лайма, и продавщица, устало вздохнув, отправилась обратно. —А здесь, в деревне, можно найти кухарку?

— Поспрашивайте, — равнодушно ответила труженицаприлавка. — Авось кто согласится.

— А вы ничего такого не слышали? — Лайма имела ввиду все ту же кухарку, но продавщица поняла ее вопрос по-своему. И, понизивголос, спросила:

— Про черных людей?

Лайма замерла на месте.

— Про черных людей? — не удержалась и переспросилаона. Сердце у нее екнуло, как у ребенка, который нашел на дорогеденежку. — Ну, да. Про людей. Что вы слышали про черных людей?

— А вы, поди, боитесь? — с удовольствиемконстатировала продавщица. — Вам-то да, есть чего бояться. А мне плевать,я в городе живу. Вечерним автобусом отсюда сматываюсь. Мне все равно — хотьчерти там шерудят, хоть кто.

— Я очень боюсь, — призналась Лайма. — Номестные ведь тоже боятся!

Лайма не желала показать свою неосведомленность и вспугнутьрассказчицу. Хотя ей страстно хотелось знать, где это — там.

— И правильно боятся. У них тут в деревне колдун живет —настоящий, дипломированный. Фамилия у него знатная — Кукуба. Пакостникстрашный! Власти хотели его отсюда выжить, потому как от него проблем много, ноон взялся доказать свою силу. Поспорил с главой местной администрации на егожену.

— И что?! — ахнула Лайма.

— Увел, — равнодушно констатировалапродавщица. — Теперь она с ним живет, с Кукубой. Там вон, дом на краюдеревни, в три этажа. Каменный. Его никто тут не любит, потому что он все времяпророчества делает. Такие поганые пророчества, скажу я вам. То обещает, чтовесь Тихорецкий район под землю уйдет, а то говорит, что с неба метеоритсвалится и все тут перелопатит.