— Ну, пока у нас личная протекция госпожи, можем вертеть, как хотим. Да и в общем… мы же можем просто начать отмывать, а потом заставить убирать за собой. А если она решит защищать принципы жидкого стула после приема пищи, то я не посмотрю, что у нас разная весовая категория. Пару приемов, которые свалят на пол любого мужика, я помню. И не забывай, что чем больше шкаф, тем он громче падает. Фред вон тоже думал, что он хозяин положения, а поди глянь. Висит себе сейчас, загорает на своем средневековом солнышке, — Лена безотрывно наблюдала за передвижениями Фанни по кухне. Именно так звали кухарку.

— Мда, еще и похороны лорда. Так все не кстати. Надо с ней подружиться, наверно, — Аня посматривала на женщину с большим ножом аккуратно.

— Ага, только ты сделаешь шаг навстречу, она поймет это как твою капитуляцию. Думаю, их уже предупредили, и они будут прощупывать насколько сильно нас можно объезжать, — ответила Лена.

Фанни подгоняла пятерых помощниц, которые резали в огромные котлы овощи. Мясо в котлах бурлило так, что бульон был похож на мыльную воду в стиральной машине «Малютка».

Кухарка имела пышную шевелюру, которую она предпочитала сворачивать в огромное гнездо, что только добавляло ей и без того гренадерского роста. Широкие плечи, объемные, словно окорока, руки, но тоненькие, как палочки ножки в очень уж свободных чунях. Юбку она постоянно подсовывала за пояс, и казалось, что кто-то случайно приделал к этой женщине совершенно чужой низ.

Румяное лицо с прищуренными глазами и вздернутым, хоть и хотелось бы сказать, что озорно, носиком, но это выглядело совсем не озорно, а больше юморно. Она походила на морскую свинку.

Аня глубоко выдохнула, подвинула угли из-под котла левее, наложила сверху дров и повесила большой котел над разгорающимся огнем:

— Ладно, начнем мыть, а дальше война покажет. Надо найти песок. Им можно почистить столы. Другого абразива здесь нет. После песка я пройдусь по столешницам головешкой. Обожженное дерево меньше принимает в себя внешних…

— Давай проще, ты не лекцию читаешь в санэпидемстанции, — Лена вылила ведро воды в начавший дымить котел и, прихватив второе ведро, направилась к колодцу. Аня пошла за ней.

— Надо обжечь столы. Так поверхность станет ровнее. Ну… понимаешь, «волоски» на дереве обожгутся. А потом надо щедро пропитать его горячим маслом. Несколько раз. Так мы закроем «поры». И дерево не сможет впитывать эту антисанитарию.

— Ты так рассказываешь красочно, что мне захотелось это на деле посмотреть. Сейчас воды принесем. А ты пока иди найди Тоба. Может, он знает, где песок взять. Не теряй времени, — поторопила Лена подругу.

Аня по дороге на конюшню шла, опустив голову. Чтобы не видеть два висящих над дверным проемом тела. Она боялась увидеть их лица и думала лишь об одном: «Что думает человек прямо перед смертью? Перед неминуемой смертью». Ведь мы, читая книги или смотря фильмы, всегда, в самый последний момент надеемся, что героев спасут. И так оно и выходит. А вражины, естественно, погибают, потому что «а нечего зло нести в этот и без того злой мир».

А сейчас прямо слева от нее боковым зрением она видела две пары болтающихся ног. Отвернув голову в право, она зашла за угол и первым увидела Эвина.

— Говорят, это вы поймали Фреда? — он бросился навстречу Анне и улыбался, наверное, впервые так широко.

— Не поймали, а просто заметили его, а потом Лена рассказала леди Марисан, — тихо ответила Аня.

— И она перевела вас на кухню? — он все еще был очень рад. Аня на секунду засомневалась, что правильно понимает его радость. Он-то ведь остался на скотном дворе.

— Да, но мы будем приходить к тебе ночевать… если ты не против, — аккуратно проверила она «почву». А то, может, парень уже на фоне такого вот расслоения общества и слишком стремительного взлета по карьерной лестнице у новых подруг мог бы их и возненавидеть.

— Конечно. Я боялся, что вы не придете больше ко мне, — он искренне радовался. — Сегодня у нас хороший ужин. Мы с Тобом пронесли рыбу. Больше никто не скажет, что мы ловим рыбу, да и леди пока не до нас. Так что сегодня у нас праздник. А еще… — он осмотрелся и прошептал: — сегодня будет мясо. Вас все ждут вечером, как только начнет заходить солнце. Эвин заторопился обратно, а Аня встала как вкопанная, пока не увидела Тоба, который тоже несся навстречу ей, как и Эвин.

— Анни, Анни, вы обязательно должны прийти сегодня к нам. Мы не будем веселиться, потому что в замке траур, но мы будем есть хорошую еду и благодарить вас… — начал тараторить он.

— Тоб, мы придем, конечно, только сейчас мне нужно совсем другое, — она указала на деревянное ведро, в котором из кухни выносили отходы свиньям. Она помыла его, чтобы можно было принести в нем песок.

— Что нужно. Говори. Любой сегодня сделает для тебя все, что ты захочешь, — его переполняла какая-то дикая радость.

— Надо половину ведра песка. Мелкого.

— Куда тебе его принести?

— Я сама принесу. Скажи, где взять? — Аня начала понимать, что происходит.

— Еще чего. Тебе принесут все, что надо, — он отобрал у нее ведро.

— На кухне. Я жду его на кухне, — она попятилась назад, потому что слишком уж счастливое лицо Тоба было очень большой странностью.

Войдя в кухню, она застала Лену за молчаливой игрой в гляделки с Фанни.

— Лена, ты не поверишь, — тихо прошептала Аня, запыхавшись.

— Надеюсь, там, за дверью, стоит сейчас кто-то из наших селебрити и готовятся запустить фейерверк, как только я выйду, и они объявят, что розыгрыш закончен. Мы выиграли и можем вернуться домой, — не отводя глаз от кухарки, произнесла Лена.

— Ну, почти…

Глава 20

Кухарка, как и ее помощницы, к радости незадачливых попаданок, не спешили им мешать. Девушки чистили свободные столы песком, скоблили ножами, а потом окатывали кипятком. От горячей воды древесина ощетинивалась, и они снова насыпали песок и терли тряпками.

Пока столы сохли, Аня мыла полы, а Лена вытащила на улицу всю свободную посуду и принялась чистить песком котлы. Раз здесь нет никаких дезинфицирующих средств, кипяток тоже сгодится.

— Если эти «дамы», — Лена мотнула головой на кухарок, наблюдающих за ней и подошедшей подругой из дверного проема кухни, — если они только попробуют мне мешать…

— Не злись, толку от этого мало, — Аня чувствовала, что силы заканчиваются. Но вечером, пока столы снова не загадили,