И все же меня не покидало чувство, что мы в осаде. Я далуказание никого не принимать и никого не выпускать из дома. Вечер прошел безпроисшествий. Утром жена почувствовала недомогание. Я был обеспокоен еесостоянием и послал за доктором Дакером. Симптомы озадачили доктора. И хотя онне решался сказать, что ее отравили, я чувствовал, что он сделал именно этотвывод. Он уверил меня, что опасности никакой нет, но пройдет пара дней, преждечем она оправится. Вернувшись после разговора с доктором к себе в комнату, яувидел приколотую к подушке записку. Я был потрясен и весьма озадачен. Запискабыла написана тем же почерком и содержала всего два слова: «В двенадцать». Итут, мосье Пуаро, я пришел в ярость! Кто-то в доме был замешан в этом — кто-тоиз слуг Я их всех допросил, устроил форменный разнос. Но они никого не выдали.Компаньонка моей жены, мисс Коллинз, сообщила мне, что она видела утром, какняня Джонни прошмыгнула на улицу. Я допросил няню, и она во всем призналась.Оказывается, она оставила ребенка с горничной и удрала на свидание — смужчиной. Хорошенькие вещи происходят в моем доме. Она отрицала, что прикололазаписку к моей подушке… Может, это, конечно, и не она, не знаю… Но я решил, чтоне могу рисковать. А вдруг все-таки она? Я был уверен, что кто-то из слугзамешан в этом деле. Под конец я вышел из себя и уволил всех скопом — няню ивсех остальных. Я дал им час на то, чтобы они собрали вещи и убрались прочь.

И без того красное лицо мистера Уэйверли побагровело приэтом воспоминании.

— Возможно, это было несколько несвоевременно, мосье? —предположил Пуаро. — Исходя из последующих событий, вы, вероятно, играли наруку вашим врагам.

Мистер Уэйверли уставился на него.

— Об этом я не подумал. Мне хотелось их всех убрать. Ятелеграфировал в Лондон, чтобы вечером прислали новых слуг. А до этого со мнойдолжны были остаться только те, кому я полностью доверял: мисс Коллинз —секретарь моей жены, и Тредуелл — дворецкий, которого я знал с детства.

— А эта мисс Коллинз, как долго она жила с вами?

— Год, — сказала миссис Уэйверли. — В качестве компаньонкиона неоценима — секретарь и великолепная домохозяйка.

— А няня?

— Няня жила у нас шесть месяцев. Она пришла с блестящимирекомендациями. Но я ее не слишком-то любила, хотя Джонни был к ней оченьпривязан.

— Но когда разразилась катастрофа, няни уже не было в доме.Мосье Уэйверли, будьте добры, продолжайте. Мистер Уэйверли продолжил своеповествование.

— Инспектор Макнейл прибыл около половины одиннадцатого. Вэто время слуги уже уехали. Инспектор одобрил мои действия. Он расставил людейна подходах к дому и уверил меня, что если вся эта история не грандиознаямистификация, то они непременно схватят преступника. Джонни был со мной. Мы сДжонни в сопровождении инспектора прошли в комнату, которую мы называли«кабинетом консула». Инспектор запер дверь. В комнате стояли старинные часы. Небуду скрывать, что, когда стрелки часов приблизились к двенадцати, я не могсдержать нервную дрожь. Стрелки с жужжанием передвинулись, и часы началиотбивать полдень. Я прижал Джонни к себе. У меня было такое чувство, что этоттип может упасть прямо с неба. С последним ударом часов за дверью раздалиськрики и беготня, поднялась суматоха. Инспектор распахнул окно. К нему подошелконстебль.

— Мы его схватили, сэр, — объявил он. — Он прятался вкустах. Он весьма тщательно приготовился. Мы выбежали на террасу, где два дюжихконстебля крепко держали какого-то ободранного типа, по виду настоящегобандита. Он яростно вырывался в бесплодной попытке удрать. Один из полицейскихвручил инспектору сверток, который они конфисковали у своей жертвы. В нем былальняная тряпка и бутылка хлороформа. При виде всего этого кровь во мнезакипела. Там была еще записка, адресованная мне. Я развернул ее и прочел: «Вампридется платить. Выкуп — пятьдесят тысяч. Несмотря на все вашипредосторожности, он был похищен в полдень двадцать девятого, как я и говорил».Я расхохотался, это был смех облегчения, но в эту же секунду я услышал звукмотора и крик. Я повернул голову. Длинная серая машина неслась по направлению кюжному выходу. Кричал водитель машины, но не это привлекло наше внимание. Рядомс ним я увидел льняные кудряшки Джонни. Инспектор изрыгал проклятия.

«Ребенок только что был на месте, — кричал он. Он оглядел всехнас. Все мы были тут, на террасе: я, Тредуелл и мисс Коллинз. — Когда выоставили сына, мистер Уэйверли?» — спросил он.

Я принялся объяснять. И тут вдруг раздались звуки, которыеповергли нас в оцепенение. Это был бой часов на церковной колокольне. Чертыхнувшись,инспектор взглянул на свои часы. Было ровно двенадцать. Не сговариваясь, мыринулись в «кабинет консула». Часы показывали десять минут первого.Определенно, их кто-то переставил, никогда раньше эти часы не спешили и неотставали. Они всегда ходили точно.

Мистер Уэйверли замолчал. Пуаро улыбнулся про себя ирасправил маленький коврик, который сдвинул взволнованный отец.

— Прелестная задачка, все неясно и загадочно, —удовлетворенно пробормотал Пуаро. — Я с радостью займусь этим делом. Воистину,все было прекрасно спланировано.

Миссис Уэйверли с укором посмотрела на него.

— Но мой малыш… — принялась причитать она. Пуаро поспешносменил выражение лица. Теперь он был само сострадание.

— Он в безопасности, мадам, он невредим. Уверяю вас, этинегодяи будут бережно к нему относиться. Разве он для них не индейка, то естьне курица, которая несет золотые яйца?

— Мосье Пуаро, я уверена, что единственное, что можносделать, — это заплатить. Поначалу я была против, но теперь! Материнские чувства!..

— Но мы прервали рассказ, мосье, — поспешно произнес Пуаро.

— Я полагаю, что все остальное вам хорошо известно из газет,— сказал мистер Уэйверли. — Конечно, инспектор Макнейл немедленно связался потелефону с полицией. Повсюду были разосланы описания машины и водителя, ипоначалу казалось, что все кончится хорошо. Машина, соответствующая описанию, смужчиной и маленьким мальчиком, проехала через несколько деревушек понаправлению к Лондону. В одном месте они сделали остановку, и жителиприпоминали, что ребенок плакал и, похоже, боялся своего спутника. Когда инспекторМакнейл объявил, что машина остановлена, а мужчина с мальчиком задержан, явздохнул с облегчением. Но продолжение вам известно. Оказалось, что мальчишкавовсе не Джонни, а водитель — страстный автомобилист, любящий детей. Онподобрал маленького мальчика, игравшего на улице в Эденсвелле, это деревушка впятнадцати милях от нас, чтобы покатать его на автомобиле. Так из-за грубойошибки полиции следы Джонни были утеряны. Если бы они не тратили время на этудурацкую погоню за машиной, они, возможно, нашли бы моего мальчика.