— Успокойтесь, мосье. Полицейские — совсем не глупые люди ипытались сделать все, что в их силах. Их ошибка была вполне естественной.Преступление было очень тонко спланировано. Что касается ободранного типа,которого нашли в саду, то ведь, насколько я помню, он все упорно отрицал. Онзаявил, что и записку и пакет ему вручил некий человек, чтобы он все это отнесв Уэйверли-Корт. Этот человек дал ему десять шиллингов и пообещал дать столькоже, если он принесет пакет ровно без десяти двенадцать. Он должен был пройтичерез сад и постучать в боковую дверь.

— Не верю ни единому слову, — с жаром произнесла миссисУэйверли. — Все это сплошная ложь.

— Да, версия довольно-таки неубедительная, — задумчивопроговорил Пуаро. — Но все же полиция до сих пор не смогла ее опровергнуть. Яприпоминаю, что он сделал еще какое-то заявление?

Пуаро вопрошающе посмотрел на мистера Уэйверли. Тот сновапокраснел.

— Этот бродяга имел наглость заявить, будто узнал вТредуелле человека, который вручил ему сверток. По словам бродяги, он толькосбрил свои усы. Обвинить Тредуелла, который родился в этом селении и всю жизньпрожил с семьей Уэйверли!

Пуаро позабавило негодование провинциального джентльмена.

— Но ведь вы сами подозревали своих слуг в соучастии.

— Да, но не Тредуелла.

— А вы, мадам? — спросил Пуаро, неожиданно повернувшись кмиссис Уэйверли.

— Если этому бродяге действительно кто-то всучил пакет, вчем я сильно сомневаюсь, то уж никак не Тредуелл. Этот лгунишка утверждал, чтописьмо и пакет ему вручили около десяти утра. А в десять утра Тредуеллнаходился с моим мужем в курительной.

— Вы могли различить лицо человека в машине, мосье? Ненапоминал ли он вам чем-нибудь Тредуелла?

— Он был слишком далеко, и я не мог хорошо его разглядеть.

— Вы не знаете, есть ли у Тредуелла брат?

— У него было несколько братьев, но все они умерли. Последнийбыл убит в войну.

— Я не совсем уяснил себе устройство Уэйверли-Корт. Машинаскрылась через южные ворота. Есть ли другой выезд?

— Да, мы называем его восточные ворота. Он виден с другойстороны дома.

— Мне кажется странным, что никто не заметил, как машинавъехала в усадьбу.

— Через усадьбу проходит дорога — подъезд к маленькойчасовенке. Там проезжает довольно много машин. Должно быть, похитительостановил машину в удобном месте, и в тот момент, когда поднялась тревога и всевнимание было приковано к бродяге, побежал прямо к дому.

— Если только он уже не был там, — проговорил в задумчивостиПуаро. — В доме есть где прятаться?

— Ну, мы не обыскивали дом. Как-то даже не пришло в голову…Нет, он, конечно, мог где-нибудь спрятаться, но кто бы впустил его в дом?

— К этому мы вернемся позже. А сейчас обсудим другое, надобыть последовательным. Есть ли в доме потайное место? Уэйверли-Корт — стариннаяпостройка, и там могут быть потайные комнаты, нечто вроде «норысвященника»[61], как их раньше называли.

— Черт побери, в доме есть такая комната. Вход сразу запанно в холле.

— Это рядом с «кабинетом консула»?

— Прямо за дверью.

— Voila![62]

— Но о ее существовании не знает никто, кроме меня и моейжены.

— А Тредуелл?

— Ну.., возможно, он слышал о ней.

— А мисс Коллинз?

— Я никогда не говорил ей об этом.

Пуаро на минуту задумался.

— Хорошо, мосье. Мой следующий шаг — побывать на местепроисшествия, у вас в Уэйверли-Корт. Сегодня во второй половине дня васустроит?

— Как можно скорее, прошу вас, мосье Пуаро! — воскликнуламиссис Уэйверли, — Прошу вас, прочтите это еще раз.

Она вручила ему послание от похитителей, которое пришлоутром и заставило ее сразу же обратиться к Пуаро. Оно содержало исчерпывающиеинструкции, как нужно платить выкуп. В конце письма была недвусмысленнаяугроза: в случае, если родители обратятся к кому-нибудь за помощью, мальчикаубьют. Было очевидно, что в миссис Уэйверли боролись явное нежелание расстатьсяс деньгами и материнская любовь. Последняя победила.

После ухода мистера Уэйверли Пуаро остался с его женойнаедине.

— Прошу вас, мадам, мне необходимо знать правду. Вы такжедоверяете Тредуеллу, дворецкому?

— Мне не в чем его обвинить, мосье Пуаро. Я не представляю,как он мог быть в этом замешан, но.., я его никогда не любила.., никогда!

— Еще одно, мадам, не могли бы вы дать мне адрес няни вашегосынишки?

— Хаммерсмит, шоссе Нетераль, сто сорок девять. Уж невоображаете ли вы…

— Я никогда ничего не воображаю. Я только задаю работу своимсерым клеточкам. И иногда, да, иногда у меня появляется идея.

Когда за ней закрылась дверь, Пуаро подошел ко мне.

— Итак, мадам никогда не любила дворецкого. Это уже кое-что,вы не находите, Гастингс?

Я не позволил вовлечь себя в разговор. Пуаро так часторазыгрывал меня, что я стал осторожен. Где-то был скрыт подвох.

Собравшись, мы отправились на шоссе Нетераль. Нам повезло —мисс Джесси Витерс была дома. Это была женщина лет тридцати пяти, приятнойнаружности, держалась она уверенно и с чувством собственного достоинства. МиссВитерс была глубоко оскорблена тем, как с ней обошлись, но признала, что и самабыла не права. Она была помолвлена с художником-декоратором, который в тотзлосчастный день оказался неподалеку, и ушла, чтобы встретиться с ним. Ееповедение казалось вполне естественным. Но я не совсем понимал, куда клонитПуаро. Он задавал вопросы, которые, казалось, не имели никакого отношения кделу. В основном он расспрашивал ее о жизни в Уэйверли-Корт. Мне все этонадоело, и я был рад, когда Пуаро откланялся.

— Похитить этого ребенка было несложным делом, друг мой, —заметил Пуаро.

Мы вышли на шоссе, поймали такси и попросили отвезти нас навокзал Ватерлоо.

— Да, этого малыша можно было похитить в любой момент.