Мари спать не хотелось. Сегодня она спала допоздна, затемрешила прогуляться по Любляне: доктор Игорь требовал, чтобы члены Братствакаждый день выходили в город. Она отправилась в кино и там, сидя в кресле,опять уснула – шел скучнейший фильм о конфликтах между мужем и женой.Неужели не нашлось другой темы? Зачем каждый раз повторять одни и те жеистории – муж с любовницей, муж с женой и больным ребенком, муж с женой,любовницей и больным ребенком? Как будто в мире нет более интересных сюжетов.

Беседа в столовой была непродолжительной. После медитациивсе находились в расслабленном состоянии и решили вернуться в палаты, заисключением Мари, которая вышла в сад прогуляться. По пути через холл онаувидела, что девушка так и не дошла до своей палаты: она играла дляЭдуарда-шизофреника, который, наверное, все это время ждал у пианино.Сумасшедшие – как дети, уходят лишь после того, как их желания оказываютсяисполнены.

Было холодно. Мари вернулась, взяла во что укутаться и вышласнова. Здесь, подальше от людских глаз, закурила. Курила задумчиво и не спеша,размышляя о девушке за пианино, о музыке и о жизни за стенами Виллете, котораядля всех становится невыносимо тяжкой.

По мнению Мари, эти трудности были связаны не с беспорядкомили неорганизованностью, или анархией, а как раз с избытком порядка. Обществосоздает все новые правила, а вслед за ними противоречащие этим правилам законы,а затем новые правила, противоречащие этим законам. И люди становятсяиспуганными и боятся шаг ступить за пределы того, что установлено невидимымраспорядком, подчиняющим себе жизнь каждого.

Мари в этом разбиралась. Сорок лет своей жизни, до того, какболезнь привела ее в Виллете, она была адвокатом. Начав свою карьеру, онавскоре избавилась от наивных представлений о Правосудии и поняла, что законысозданы не для решения проблем, а для бесконечного их запутывания в бесконечныхсудейских тяжбах.

Жаль, что Аллах, Иегова, Бог – как Его ниназывать – не жил в сегодняшнем мире. Ведь если бы было так, мы все до сихпор находились бы в Раю, а тем временем Он так и отвечал бы на ходатайства,апелляции, прошения, исполнительные листы, специальные поручения,предварительные распоряжения, – и Ему пришлось бы объяснять вмногочисленных инстанциях Свое решение изгнать из Рая Адама и Еву – лишьза нарушение произвольного закона, лишенного какой-либо правовой основы: невкушать плода с дерева Добра и Зла.

Если Он не хотел, чтобы это произошло, зачем Он поместилтакое дерево в центре Сада, а не за стенами Рая? Если бы Мари пришлось защищатьчету прародителей, она наверняка обвинила бы Бога в «административномупущении», ведь Он не только поместил дерево в неположенном месте, но и непоставил вокруг него ни предупреждающих знаков, ни ограждений, не приняв дажеминимальных мер предосторожности и подвергая опасности всех проходящих.

Мари могла бы обвинить Его и в «подстрекательстве кпреступлению»: Он привлек внимание Адама и Евы как раз к тому месту, гденаходилось дерево. Если бы Он ничего не сказал, поколения за поколениями людейпроходили бы по этой Земле и никого бы не заинтересовал запретный плод –ведь росло оно наверняка в обыкновенном лесу, где полно точно таких жедеревьев, а потому не имело никакой особой ценности.

Но Бог поступил иначе. Наоборот, Он издал закон и Сам женашел способ убедить кого-то нарушить его – лишь для того, чтобы придуматьНаказание. Он знал, что Адаму и Еве наскучит окружающее их сплошноесовершенство и – рано или поздно – им захочется испытать Еготерпение. Он только этого и ждал, ведь, наверное, и Ему – ВсемогущемуБогу – надоело, что все отлажено до совершенства: если бы Ева не вкусилаяблоко, что интересного случилось бы за эти миллиарды лет?

Ничего.

Когда же закон был наконец нарушен. Бог – ВсемогущийСудья – еще и разыграл преследование, как если бы и в самом деле можнобыло укрыться от Его Всевидящего Ока. Глядя на это представление, развлекалисьангелы (для них жизнь, должно быть, также была скучна с той поры, как Люциферпокинул Небо). Он отправился в путь. Мари представляла себе, как этот отрывокиз Библии мог бы превратиться в эффектную сцену в фильме-триллере:приближающиеся шаги Бога, испуганное переглядывание супругов. Его ноги,внезапно останавливающиеся перед укрытием.

«Где ты?» – спрашивает Бог.

«Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, искрылся», – отвечает Адам, не ведая, что, произнеся данное утверждение,становится преступником, сознавшимся в совершенном деянии.

Готово. С помощью простого трюка, притворившись, будто Он незнает, ни где находится Адам, ни причину его бегства. Бог добился Своего. И приэтом, дабы не осталось никаких сомнений у внимательно наблюдавшего за сценойсонма ангелов. Он решил пойти еще дальше.

«Кто сказал тебе, что ты наг?» – спрашивает Бог, зная,что на этот вопрос возможен лишь один ответ: «Потому что вкусил с дерева,которое позволяет мне это понять».

Этим вопросом Бог показал Своим ангелам, что Он справедлив иосуждает супругов на вполне законном основании. С этого момента уже не имелосмысла ни допытываться, виновата ли женщина, ни просить о прощении. Богу былнужен один пример для того, чтобы впредь никакое другое существо – земноеили небесное – не смело идти против Его установлении.

Бог изгнал супругов, их детям также пришлось расплачиватьсяза проступок родителей (как до сих пор происходит с детьми преступников), и такбыла изобретена система правосудия: закон, нарушение закона (логичен он илиабсурден – не имело значения), вынесение приговора (где более опытныйодерживал победу над более простодушным) и наказание.

И, поскольку все человечество оказалось осуждено без праваобжалования приговора, люди решили создать механизмы защиты – на тотслучай, если Бог снова решит проявить Свое самоуправство. Однако на протяжениитысячелетий исследований люди изобрели столько средств, что в конце концов превысилимеру, и теперь Правосудие представляет собой запутанное нагромождениеположений, статей, оговорок, противоречивых текстов, в которых никто какследует не разберется.

И что в итоге произошло, когда Бог передумал и решилотправить на спасение мира Своего Сына? Он попал в сети того Правосудия,которое Сам же и изобрел.

Путаница в законах стала такой, что Сын оказался пригвожденк кресту. Судебный процесс был непростой: от Анны к Каиафе, от первосвященниковк Пилату, который заявил, что не может осудить Иисуса. От Пилата к Ироду,который в свою очередь заявил, что иудейский закон не допускает смертногоприговора. От Ирода снова к Пилату, который попытался подать апелляцию,предложив правовой компромисс: велел отхлестать Иисуса кнутом и возложить Ему наголову терновый венец, – но это не сработало.