— Неизвестно, когда кончится война, — сказалон. — Продолжать путь мы не можем. А бои будут идти еще долго, затянутся нагоды. В каждом из враждующих племен есть отважные и сильные воины, каждоедорожит своей честью и не уклоняется от боя. Тут воюют не хорошие с плохими,тут бьются за власть, а такие войны, однажды начавшись, долго не кончаются, ибоАллах и за тех, и за других.

Люди разошлись. Сантьяго, увидевшись сФатимой, передал ей слова Вожатого.

— Уже на второй день после нашей встречи, —сказала она, — ты объяснился мне в любви. А потом рассказал о столькихпрекрасных вещах — таких, как Всеобщий Язык и Душа Мира, — что я постепенностановлюсь частью тебя.

Сантьяго слушал ее голос, и он казался емупрекрасней, чем шелест ветра в кронах тамариндов.

— Я уже давно поджидаю тебя у этого колодца. Язабыла о своем прошлом, о наших обычаях, о том, как, по мнению мужчин нашегоплемени, должно вести себя девушке. С самого раннего детства я мечтала, что пустыняпреподнесет мне подарок, какого в жизни еще не бывало. И вот я получила его —это ты.

Сантьяго хотел взять ее за руку, но Фатимапродолжала крепко сжимать кувшин.

— Ты говорил мне о своих снах, о старом цареМелхиседеке, о сокровищах. О знаках. И теперь я ничего не боюсь, потому чтоименно они дали мне тебя. А я — часть твоей мечты, твоей Стези, как ты ееназываешь.

И потому я хочу, чтобы ты не останавливался, апродолжал искать то, что ищешь. Если тебе придется ждать, когда кончится война,нестрашно. Но если придется уйти раньше, ступай на поиски Своей Стези. Ветеризменяет форму песчаных барханов, но пустыня остается прежней. И прежнейостанется наша любовь.

Мактуб. Если я — часть твоей Стези,когда-нибудь ты вернешься ко мне.

* * *

Сантьяго огорчил этот разговор. Юноша шел,припоминая, каких трудов стоило многим его знакомым пастухам убедить жен, чтоони не могут обойтись без далеких пастбищ. Любовь требует, чтобы ты был рядом стой, кого любишь.

На следующий день он рассказал об этом Фатиме.

— Пустыня уводит наших мужчин и не всегдавозвращает, — отвечала она. — И мы к этому привыкли. Все это время они с нами:они облака, не дарующие дождя, животные, прячущиеся меж камней, вода, которую,как милость, исторгает земля. Мало-помалу они становятся частью всего этого ивливаются в Душу Мира.

Кое-кто возвращается. И тогда праздник у всехнаших женщин, потому что мужья, которых они ждут, тоже когда-нибудь придутдомой. Раньше я глядела на этих женщин с завистью. Теперь и мне будет когождать.

Я женщина пустыни и горжусь этим. Я хочу,чтобы и мой муж был волен, как ветер, гоняющий песок. Я хочу, чтобы и он былнеотделим от облаков, зверей и воды.

* * *

Сантьяго отправился на поиски англичанина. Онхотел рассказать ему о Фатиме, и удивился, увидев, что тот поставил рядом сосвоим шатром очаг, а на него стеклянный сосуд. Англичанин совал в печь хворост,поддерживая огонь, и поглядывал на пустыню. В глазах его появился блеск, какогоне было в те дни, когда он не отрывался от книги.

— Это первая стадия работы, — объяснил онСантьяго. — Надо отделить нечистую серу. Главное — нельзя бояться, что ничегоне выйдет. Я вот боялся и до сегодняшнего дня не мог приняться за ВеликоеТворение. Еще десять лет назад можно было сделать то, что я делаю сейчас. Счастьееще, что я ждал десять лет, а не двадцать.

И он продолжал совать в печь хворост ипоглядывать на пустыню. Сантьяго сидел с ним рядом до тех пор, пока лучизакатного солнца не окрасили песок в розоватый цвет. Тут он испытал нестерпимоежелание уйти туда, в пустыню: пусть-ка ее безмолвие попробует ответить на еговопросы.

Он долго брел куда глаза глядят, оборачиваясьвремя от времени на финиковые пальмы, чтобы не терять из виду оазис. Он слышалголос ветра, ощущал под ногой камни. Иногда видел раковину — когда-то внезапамятные времена на месте этой пустыни было море. Потом присел на камень икак зачарованный устремил взгляд на горизонт. Он не представлял себе любовь безобладания, но Фатима родилась в пустыне, и если что-то и может научить егоэтому, то лишь пустыня.

* * *

Так сидел он, ни о чем не думая, пока неощутил какое-то дуновение над головой. Он вскинул глаза к небу и увидел ввышине двух ястребов.

Сантьяго долго следил за ними, за тем, какиеприхотливые узоры вычерчивают они в небе. Ястребы, казалось, парят без смысла ицели, но юноша ощущал в их полете какое-то значение, только не смог бы назвать,какое. Он решил провожать глазами каждое их движение — может быть, тогда станетему внятен их язык. Может быть, тогда пустыня объяснит ему, что такое любовьбез обладания.

Внезапно его стало клонить в сон. Сердцепротивилось этому, будто говоря: «Ты близок к постижению Всеобщего Языка, а вэтом краю все, даже полет ястребов в небе, исполнено смысла». Сантьяго мысленнопоблагодарил судьбу за то, что полон любви. «Когда любишь, все еще большеобретает смысл», — подумал он.

В эту минуту один ястреб круто спикировал надругого, и тотчас глазам юноши предстало видение: воины с обнаженными саблямивходят в оазис. Оно мелькнуло и исчезло, оставив тревогу и волнение. Он многослышал о миражах и сам несколько раз видел, как человеческие желания обретаютплоть в песках пустыни. Но ему вовсе не хотелось, чтобы в оазис ворвалосьвойско.

Сантьяго попытался было выбросить эти мысли изголовы и вернуться к созерцанию розовеющих песков и камней. Но что-то мешалоему сосредоточиться, и сердце продолжало томиться тревогой.

«Всегда следуй знакам», — наставлял его царьМелхиседек. Юноша подумал о Фатиме. Вспомнил о том, что видел, и почувствовал:что-то должно произойти.

С трудом вышел он из оцепенения. Поднялся идвинулся обратно, по направлению к финиковым пальмам. Еще раз мир показал ему,что говорит на многих языках: теперь уже не пустыня, а оазис сулил опасность.

* * *

Погонщик верблюдов сидел, прислонясь спиной кстволу пальмы, и тоже глядел на запад. В эту минуту из-за бархана появилсяСантьяго.

— Приближается войско, — сказал он. — Мне быловидение.

— Пустыня любит насылать миражи, — отвечалтот.

Но юноша рассказал ему о ястребах, о том, какон следил за их полетом и вдруг погрузился в Душу Мира.