Она поднялась. Думаю, почувствовала, о чем яговорю на самом деле, – я видела, как исходящий от нее свет разгорается ярче.Впасть в такое состояние мне удается, лишь когда я нахожусь рядом с теми, ктоочень похож на меня.

– Вас не затруднит проводить меня до станции?– спросила она.

Ни в малейшей степени. Мой самолет вылетаеттолько вечером, и впереди еще целый день – нескончаемый и тоскливый. По крайнеймере, хоть будет с кем поговорить немного.

Она вышла и вскоре вернулась – с чемоданами вруках и с ворохом вопросов на устах. Задавать их она начала еще до того, как мыпокинули отель:

– Возможно, я вас больше никогда не увижу. Ночувствую, что между нами есть что-то общее. И поскольку сейчас – единственнаявозможность побеседовать в этом воплощении, пожалуйста, будьте со мной искренни.

Я кивнула в знак согласия.

– Раз уж вы читали эти книги, скажите – выверите, что благодаря танцу мы можем впадать в транс и видеть некий свет? Свет,который ничего не откроет нам, если только мы не печальны или же счастливы?

Вопрос по существу!

– Разумеется. Но не только танец; все, на чемнам удается сосредоточить внимание, позволяет разделить дух и плоть. Йога, илимолитва, или буддийская медитация.

– Или каллиграфия.

– Об этом я никогда не думала, но вполневероятно. В те мгновения, когда тело высвобождает душу, та воспаряет вподнебесье или низвергается в преисподнюю – в зависимости от того, в какомсостоянии пребывает человек. Там она овладевает нужным ей навыком – уничтожатьближнего своего или исцелять его. Но мне уже не интересно в одиночку ходить поэтим путям, я теперь нуждаюсь в помощи… вы слушаете меня?

– Нет.

Я увидела – она остановилась и смотрит намаленькую девочку, оказавшуюся в одиночестве посреди улицы. Потом полезла вкарман.

– Не делайте этого! – воскликнула я. – Глядите– на той стороне стоит женщина… У нее нехорошие глаза. Она специально оставиларебенка, чтобы…

– Меня это не интересует.

С этими словами она вытащила из кармананесколько монет. Я удержала ее руку.

– Давайте предложим ей поесть. Лучше будет.

Я позвала девочку за собой в ближайший бар,купила там сэндвич и протянула ей. Девочка улыбнулась, поблагодарила, а вглазах женщины, издали наблюдавшей за нами, блеснул огонек ненависти. Но серыеглаза девушки, стоявшей рядом со мной, выразили уважительное одобрение моемупоступку.

– Так что вы говорили?

– Это не важно. Знаете, что случилосьнесколько минут назад? Вы сумели войти в транс – и безо всяких танцев.

– Вы ошибаетесь.

– Я уверена. Что-то тронуло вашебессознательное: быть может, вы увидели на месте этой девочки самое себя ипредставили, как сложилась бы ваша жизнь, если бы вас не удочерили. В этот мигваш мозг перестал реагировать. А дух ринулся в бездны ада, встретился там сдемонами вашего прошлого. Потому вы и не заметили женщину на той стороне улицы– вы были в трансе. В хаотическом, дезорганизованном трансе, побуждавшем вассделать что-то хорошее – теоретически хорошее, но абсолютно бессмысленноепрактически. Вы словно бы находились…

– В пустом пространстве между буквами. В томкратком промежутке, когда одна нота уже смолкла, а другая еще не зазвучала.

– Совершенно верно. А транс, в которыйвпадаешь таким образом, может быть опасен.

Я чуть было не добавила: «Этот вид трансавызывается страхом: он парализует человека, его тело перестает реагировать, адуша отлетает. Вы ужаснулись тому, что могло бы произойти, если бы судьба непоместила ваших родителей на этом пути». Но она опустила чемоданы наземь ивзглянула мне прямо в глаза:

– Кто вы? Зачем говорите мне все это?

– Мои коллеги-врачи и мои пациенты знают меняпод именем Дейдры О'Нил. Очень приятно. А вас как зовут?

– Афина. А по паспорту – Шерин Халиль.

– Кто дал вам это имя?

– Кто бы ни дал, это не важно. Но я неспрашивала, как вас зовут. Я хотела знать, кто вы. И почему подошли ко мне. Ипочему я ощутила такую же необходимость говорить с вами. Может быть, оттого,что, кроме нас, в гостиничном кафе не было других женщин? Нет, не верю! И потомвы говорите какие-то очень важные для меня вещи.

Она вновь подняла чемоданы, и мы двинулись кавтовокзалу.

– У меня тоже есть второе имя. Эдда. Но яполучила его не случайно. И не случай свел нас вместе.

Перед нами возникло здание автовокзала.Входили и выходили люди – военные, крестьяне, красивые женщины, одетые по модепятидесятилетней давности.

– Если не случай, то что?

До отправления ее автобуса оставалось ещеполчаса, так что я могла ответить. Не «что», а «кто». Мать. Избранные душиизлучают особый свет, и потому они должны встретиться, и ты – Шерин, или Афина,– одна из них, но должна много работать, чтобы употребить эту энергию во благо.

Я могла бы объяснить, что следую стезейклассической ведьмы, которая через свою собственную личность отыскивает связь снижним миром и миром верхним, но в конце концов непременно разрушаетсобственную жизнь. Она служит другим, отдает энергию и никогда не получает ееназад.

Я могла бы объяснить, что, хотя каждый идетсвоей дорогой, непременно наступает такой этап, когда люди объединяются, вместепразднуют, сообща обсуждают свои трудности и готовят себя к Возрождению Матери.Что связь с Божественным Светом – это величайшее событие в жизни смертногочеловека, но связь эту не осуществить в одиночку, потому что годы и столетияпреследований научили нас многому.

– Вы не хотите выпить кофе, пока ждем автобус?

Я не хотела. Я собиралась договорить, хоть изнала, что сказанное мною сейчас будет истолковано неправильно.

– Есть люди, сыгравшие важную роль в моейжизни, – сказала она. – Хозяин моей квартиры, например. Или каллиграф, скоторым я познакомилась в пустыне близ Дубая. Быть может, то, что вы говоритемне, я смогу разделить с ними – и так вознаградить их за науку.

Так, значит, в ее жизни уже были учителя –прекрасно! Ее дух созрел. Значит, нужно лишь продолжить ее обучение – иначе онав конце концов потеряет все, что приобрела. Но тот ли я человек, что указан ейсудьбой?