Едва Хироко вышла. Так проницательно взглянул на своегособеседника. Лучше самого Питера он понимал, что затея безнадежна.

— Ты не слышал ни слова, верно?

— Нет, я как раз думал о том же, — солгал Питер, иТак мягко улыбнулся ему. В своем роде Питер был тоже ребенком, и от любви кХироко потерял голову. Так не хотел допустить этого, однако признавал, чтобывают случаи, когда планы и предупреждения ничего не значат. Бывают времена,когда все определяет судьба, а не советы родственников или родителей.

— Я сказал, что Черчилль и Гитлер заключили союз всубботу — ты не присутствовал на церемонии?

Питер робко улыбнулся: Так поймал его на лжи.

— Ладно, я и вправду не слушал. Ну, так что же? —спросил он, стараясь сдержать боль. Он непрестанно боролся с чувствами, нотерпел поражение, и оба знали это. Питеру оставалось лишь сидеть и с тревогойсмотреть на Така. Питер не хотел ни рассердить старшего коллегу, ни оскорбитьего, или создать сложности в семье, однако сейчас он чувствовал себябеспомощным.

— Ты уже беседовал с ней? — осторожно начал Такео.

Почему-то он считал, что Хироко понятия не имеет ослучившемся: даже не подозревает, какие чувства испытывает Питер.

— Мне не хотелось пугать ее, — призналсяПитер. — Я не знаю, что сказать. Это несправедливо. Так, я не имею на этоникакого права. — Питер отлично знал это и тысячу раз напоминал себе.

— Полагаю, ты старался вести себя как ни в чем небывало, — с надеждой произнес Так, и Питер кивнул.

— Я делал все, что мог, кроме грубости. Я даже избегалпоявляться здесь одновременно с ней, когда знал, что она приедет на уик-энд, ноэто не помогло. Каждый раз рядом с ней мне становится еще хуже… илилучше. — Он печально улыбнулся. — Полагаю, я попался.

Так сочувственно взглянул на него, прекрасно понимая, какиечувства испытывает Питер. Очевидно, он без памяти влюбился в Хироко.

— По-моему, ее отец будет недоволен, — прошепталПитер.

Так смотрел на него, желая дать точный ответ и думая, что,случись это лет двадцать назад, все было бы так же просто, как между ним иРэйко. Но теперь мир очень изменился, а двоюродный брат из Японии доверил емуединственную дочь.

— Не знаю, — честно признался Такео. — Но сдругой стороны, для японца он очень умный и современный человек. Мне кажется,ты ему понравишься. Это не значит, что я одобряю твое увлечение, — быстродобавил он, но, откровенно говоря, не мог и обвинять Питера — он нравился Такеои вызывал уважение. Питер был интеллигентным и цельным человеком, порядочным вовсех отношениях. И все-таки он не был японцем, и Хироко была почти на десятьлет моложе его. Мягко говоря, решение предстояло не из легких.

— Ты собираешься что-нибудь сказать Хироко? — сбеспокойством спросил Такео.

— Пока не знаю. Вероятно, она перепугается и большеникогда не заговорит со мной. Вряд ли она готова к такому разговору, да и ятоже. — Мысль о признании ужаснула его.

Что, если Хироко обидится? — Не говоря уж о Кэрол —здесь мне придется поразмыслить. Уже некоторое время наши отношения находятсяна грани разрыва. Я обрадовался, узнав, что она проводит День благодарения вМилуоки.

— Ну и что же? — спросил Такео, не пытаясьобвинить собеседника, хотя, возможно, так следовало бы поступить.

Больше всего Так беспокоился о них обоих, об их будущем.

— Не знаю, Так. Мне боязно что-либопредпринимать. — Глядя в глаза друга, Питер вдруг испытал облегчение:глаза светились не гневом, а сочувствием: Од отчаянно боялся осужденияпрофессора.

— Я никогда не считал тебя трусом, — спокойнозаметил Так. Это было если не одобрение, то по крайней мере признак того, чтоон не станет препятствовать Питеру, и Питер испытал радость. — По-моему,тебе следует действовать очень осторожно и серьезно подумать обо всем. Она неиз тех, кто легко относится к подобным вещам, и, если ты ошибешься, пострадаетевы оба. — Уважение к Питеру не позволило Таку высказать категорическийзапрет.

— Понимаю, — серьезно отозвался Питер. — Втом же самом я убеждал себя с сентября.

— Я знаю, ты не обидишь ее, — произнес Такео, иПитер кивнул. Еще некоторое время разговор вертелся вокруг одной темы и наконецвернулся к политике, прежде чем мужчины перешли в гостиную, к остальным. Хироконе подняла глаз, не подозревая, о чем беседовали мужчины, — узнав об этом,она была бы потрясена. Мужчины завели с молодежью разговор о фильмах.

Под вечер Кен и Салли отправились смотреть «Волка-оборотня»с Лоном Чани. Они уговаривали Хироко присоединиться к ним, но она отказалась,ссылаясь на усталость.

Она помогала Рэйко весь день и теперь была рада остатьсядома и заняться рукоделием, а может, и поболтать с Питером. Хироко решилавышить десяток крошечных ковриков для кукольного домика Тами и хотела закончитьработу до Рождества. Как только Тами отправилась спать, Хироко взялась заработу, а Так увел Рэйко в кухню. Рэйко решила выпить еще кофе, и Такеоприсоединился к ней — супругам было о чем поговорить. Такео тревожил недавнийразговор с Питером, однако он проникся сочувствием к нему и решил узнать, чтодумает по этому поводу Рэйко, — Так считал ее мудрой женщиной. Слова мужаи его приглушенный голос не удивили Рэйко. Така беспокоило данное Питерупозволение ухаживать за Хироко — теперь он считал, что не следовало этогоделать.

— Ты тут ни ори чем, — заявила Рэйко, глядя намужа влюбленными глазами. — Пусть решают сами, — тихо добавила она, иТак кивнул, размышляя, не подвел ли он Масао, не сумев защитить Хироко отПитера. Однако он вскоре понял, что его защиты оказалось бы недостаточно.

А в гостиной Питер наблюдал, как Хироко прилежно работаетиглой. Некоторое время они сидели в молчании, но вскоре Хироко удивила Питеранеожиданным вопросом:

— Неужели я обидела вас, Питер-сан?

Несмотря на уверения Рэйко, тягостные мысли тревожили еевесь вечер.

— Нет, Хироко, вы никогда не сможете меняобидеть, — ответил он, садясь рядом и чувствуя, как затрепетало все еготело. Хироко явно ничего не замечала, не подозревала, что испытывает Питер спервого дня их знакомства. — Вы ничего не сделали. Это я… я вел себя оченьглупо. — Он не знал, что сказать, просто сидел и смотрел на Хироко, незная, простит ли она его. — Больше мне нельзя приходить сюда, —добавил он, и Хироко изумилась.

В ее представлении Питер был членом семьи, и в егоотсутствие она стала бы скучать. Кроме того, рядом с Питером она замечала всебе нечто странное: она не подозревала, как мучается Питер, но каждый развозле него ощущала трепет. Опустив глаза, она слушала его, понимая, чтородственники будут недовольны, если она оскорбит их лучшего друга, ассистентаТака.

— Я вела себя дурно, Питер-сан, — произнесла онане поднимая глаз. — Я была слишком смелой с вами, но я… — онапомедлила, — я относилась к вам как к родственнику.