Однажды днем, в субботу, Питер столкнулся с Хироко вПало-Альто у химчистки. Кен научил девушку водить машину, и теперь она частовыполняла поручения Рэйко. Нагруженная узлами с одеждой, Хироко была одета влавандовое кимоно и деревянные гэта[9]. Питер мгновенно узналее, несмотря на то что Хироко едва можно было разглядеть за узлами.

— Хироко? — удивленно спросил Питер. Хирокооглянулась и робко улыбнулась ему. — Подождите, я помогу вам.

Он забрал у Хироко узлы, и она поприветствовала егопривычным поклоном. Хироко была рада встрече с Питером.

В отличие от прежних встреч на этот раз она сумела несколькоминут подряд смотреть ему в глаза. В колледже святого Эндрю она немного осмелела,но Питер не мог избавиться от опасений, что ее положение не улучшилось послеразговора с Такео, — Как ваши дела? — осторожно спросил Питер, покаони шли к машине и он помогал укладывать узлы в багажник. Питер не мог поверитьчувствам, вспыхнувшим в нем при виде Хироко. Внезапно ему остро захотелосьпосидеть и поговорить с ней, он восхищался ее красотой и хрупкостью,подчеркнутыми бледно-лавандовым кимоно. — Как учеба? — продолжал онрасспросы и успел заметить промелькнувшие в глазах слезы — впрочем, возможно,это ему показалось.

— Все замечательно. А как ваши дела, Питер-сан? —вежливо спросила она.

— Их слишком много. Мы готовимся к зимнейсессии. — Хироко тоже готовилась к экзаменам, и, глядя на нее, Питерпожалел, что Хироко не одна из его студенток. Он хотел расспросить, удалось лией подружиться в колледже, но побоялся напомнить ей о плохом или признаться оразговоре с Такео. — Я слышал, вы бываете у родственников каждый уик-энд,но нам не удается встречаться по воскресеньям. — Хироко улыбнулась и опустилаглаза. Она по-прежнему стеснялась говорить с Питером, особенно наедине, но ейнравилось слушать его. Несмотря на разницу в возрасте, говорить с ним былолегко. — Вам нравится в колледже? — спросил он, пытаясь поддержатьбеседу, и Хироко смутилась, прежде чем ответить.

— Возможно, скоро мне понравится там больше,'"" откровенно призналась она. По правде говоря, возвращения вколледж по воскресеньям были ей ненавистны. Ей оставалось провести там еще семьс половиной месяцев, и Хироко считала каждую минуту.

— Звучит не слишком весело, — заметил Питер,наблюдая за ней. Ему хотелось пригласить Хироко погулять, предложить отвезти еев колледж и по дороге как следует поговорить. Неизвестно почему, он мечталостаться наедине с девушкой. Сейчас, глядя на нее, Питер вспомнил, с какимвыражением лица Так напоминал ему о возрасте Хироко, о ее невинности, отличииот американок. Хироко ничем не напоминала обычную девушку ее возраста, онавыросла в ином мире и была совершенно особенной.

— Трудно быть чужаком, — печально произнеслаона. — Я и не подозревала, как в Калифорнии относятся к иностранцам.

Она надеялась, что полюбит колледж, обзаведется подругами,но никак не думала, что станет изгоем.

— Точно так же я чувствовал себя в Японии, — мягкопроизнес Питер, и в глазах Хироко отразилось невысказанное сочувствие. —Моя внешность, одежда, манеры казались там чужими. Все время, проведенное вЯпонии, я чувствовал себя не в своей тарелке, но страна мне понравилась. Онанастолько прекрасна, что ради нее я был готов вытерпеть, что ко мне относятся,как к чужаку. — Он улыбнулся милым воспоминаниям. — Иногда за мнойувязывались дети — смотрели на меня во все глаза… Я угощал их конфетами, и имэто нравилось. Я много фотографировал.

Хироко улыбнулась, вспоминая, как видела на родинеиностранцев, сопровождаемых целыми толпами детей. Возможно, и онаприсоединилась бы к такой толпе, если бы родители позволили ей, но они неразрешали ей ничего подобного.

— Я не знала, Питер-сан, что окажусь одной из такихлюдей… странных, не похожих на других. В колледже считают меня чудаковатой… Таммне очень одиноко, — призналась она, и ее огромные глаза отразили моретоски, которую Хироко никогда не испытывала в Киото.

— Мне очень жаль, — печально отозвался Питер. Емухотелось помочь Хироко, облегчить ее боль, помочь отправиться на родину. Скорбьв ее глазах оказалась для него невыносимой. — А может, вы и правы, —добавил он, не зная, что еще сказать. — Может, вскоре что-нибудьпеременится.

Но надеяться на то, что Энн, Шерон или остальные сменят гневна милость, не приходилось, и Хироко понимала это. — Я счастливаздесь, — философски заметила она, — мне нравятся дядя Так и тетяРэйко. Они так добры ко мне…

Мне повезло с родственниками.

— Им тоже повезло с вами, — добродушно заметилПитер и тут же расстроился: Хироко поклонилась и сказала, что ей пора домойпомочь Рэйко. — Надеюсь, вскоре в колледже вам будет легче, —попытался ободрить ее Питер, желая как-нибудь в воскресенье застать ее на ужинеу Танака. А может, ее отсутствие было даже к лучшему. Каждый раз при видеХироко Питер испытывал слишком сильные чувства. Его неудержимо влекло к Хироко.Питер не понимал, как и почему это происходит. Хироко совсем ребенок, приехалав Америку учиться, а он — взрослый мужчина, у него своя жизнь, свои дороги исвои женщины. Что нужно ему от этого ребенка, девочки-женщины с бархатистымиглазами, чей образ преследует его даже во сне? К чему может привести еговлечение?

Досадуя на себя, Питер сел в машину и уехал. Надоостановиться прежде, чем он сделает первый шаг. Иное дело — Такео, которыйвлюбился в Рэйко, свою студентку, когда был еще молодым профессором. Теперь не1922 год, Питер — не Такео, а Хироко — не Рэйко. Он американец, она — японка.

У него своя жизнь, работа и подруга. И как бы его ни влеклок Хироко, какой бы удивительной она ни была, даже полюбив друг друга, онилишены будущего. Питер нажал на педаль газа и поехал прочь, обещая себе забытьХироко. Незачем грезить о ней. Да, он выбросит ее из головы, твердо решилПитер, вновь воскрешая в памяти лавандовое кимоно.

В ноябре Хироко стало немного легче. У Шерон началисьнеприятности с учебой, и Хироко вызвалась помочь ей.

Сначала Шерон смутилась, но потом была благодарна Хироко запомощь, и когда они сидели вдвоем по ночам, загруженные домашними заданиями, уХироко создавалась слабая иллюзия дружбы.

Энн не церемонилась ни с одной из соседок. Необходимостьжить в одной комнате с Хироко возмущала ее, о Шерон она была почти столь женевысокого мнения. Представители шоу-бизнеса ей неровня, как и выходцы сВостока, недвусмысленно заявила Энн декану.

Насколько она могла судить, ее поселили с отбросамиколледжа, хотя после пожертвований, сделанных ее родителями, она, несомненно,заслуживала лучшей участи.

Энн восприняла случившееся как личное оскорбление, и даже ееродители приезжали побеседовать с деканом и главой комитета, занимающегосярасселением студенток. Их заверили, что при первой же возможности Эннпредоставят отдельную комнату, что сейчас таковой попросту нет, и было бы несправедливоделать исключения и заставлять потесниться ради нее других девушек, В концеконцов, напомнил декан чете Спенсеров, Хироко — воспитанная девушка изреспектабельной японской семьи. И хотя Спенсеры согласились с тем, что онавежлива и мила, они не преминули заметить, что здесь Калифорния, а не Япония, ияпонцы в Америке не пользуются уважением. Чарльз Спенсер заявил, что дальнейшиепожертвования колледжу будут сделаны только после переселения Энн, но декан несдавался. Администрация колледжа не терпела шантажей.