В коридорах не прекращались крики и плач, и чувствуя, какслезы катятся по щекам, Хироко скользнула обратно в свою комнату, теряясь вдогадках, что все это значит. Что же произошло? Неужели и вправду началасьвойна? А как же ее родители? Сможет ли она уехать домой? Или полиция, арестуетее? Может быть, ее посадят в тюрьму или вышлют из страны? Неужели Юдзи пойдетвоевать? Последствия казались невообразимыми, внезапно все, что она слышаламесяцами о переговорах с Японией, разорванных соглашениях в Европе, о Гитлере,Муссолини и Сталине, соединилось. В мире разразилась война, и частью этой войныстала Хироко.

Но самым страшным было то, что она оказалась врагом в чужойстране, а от родителей ее отделяли четыре тысячи миль.

Прошел еще час, прежде чем она вернулась в коридор, успеводеться. Многие девушки разошлись по комнатам, но некоторые по-прежнему стояликучками, переговаривались, плакали и слушали радио. Хироко боялась подойти кним и вдруг увидела одну из девушек, с которыми играла ;в теннис, — онатоже была родом с Гавайских островов и сейчас горько плакала. Еще два часаназад она была одной из новых подруг Хироко, а теперь, во время войны, онистали врагами. Девушка вскинула голову и с нескрываемой ненавистью взглянула наХироко.

— Как ты смеешь смотреть на нас! Может быть, моиродители уже погибли… и это сделала ты! — Обвинение было лишено всякойлогики, но в этот день над рассудком преобладали эмоции. Другие гавайянкивыбежали из комнат и тоже, закричали, и, безудержно всхлипывая, Хироко в ужасебросилась обратно.

Весь день она не выходила из комнаты, слушая радио.

Продолжали поступать страшные сообщения, но по крайней мереналета авиации на Калифорнию так и не произошло. На улицах творилась паника,люди запрокидывали головы, стараясь высмотреть вражеские бомбардировщики. Былаобъявлена мобилизация, весь день полицейские участки и пожарные командыосаждали штатские, выражая желание добровольно участвовать в строительствеоборонных цепей. США еще никогда не подвергались нападению на своей территории,никто из жителей страны не видел ничего подобного.

Днем Так и Рэйко пытались позвонить Хироко, но некому былоподозвать се к телефону. Говорили, что линии держат свободными для экстренныхслучаев, и Так побоялся привлекать внимание к Хироко. Он думал, что послеслучившегося Хироко ждет самое плохое, тревожился весь день, но не хотелуезжать в колледж, оставив жену одну с детьми. Вся семья была встревожена, нотолько за судьбу Соединенных Штатов. У них не осталось родственников в Японии,кроме отца Хироко. Такео безуспешно пытался связаться и с ним и наконец решилдать телеграмму, прося подтвердить, что с ними все хорошо, и сообщить, кактеперь быть с Хироко.

Если США объявили войну Японии, что казалось неизбежным, Таксчитал, что Хироко безопаснее оставаться в Америке, но, с другой стороны, он небыл уверен, что власти позволят ей остаться. Эта дилемма должна быларазрешиться, как только что-нибудь выяснится.

Только после шести часов вечера Так наконец смог связаться сХироко — к тому времени она пребывала в истерике.

Она весь день просидела в комнате, боясь выйти иподвергнуться нападению за то, что армия ее народа совершила в Пирл-Харборе. Вкомнату никто не заходил.

Хироко беспокоилась, почему ей не звонят из дома. Она сиделаи всхлипывала, пока наконец одна из старост не пришла сказать, что звонит дядяХироко, и безмолвно проводила ее вниз. Взяв трубку, Хироко была способна лишьвсхлипывать и по-японски объяснять дяде, как все ужасно, как она тревожится зародственников и родителей. В эти минуты она не помнила ни слова по-английски.Юная девушка оказалась одна в чужой стране, среди врагов и чужаков. По крайнеймере здесь у нее есть родственники, напомнил ей Так, а Хироко вспомнила оПитере. Может, он тоже возненавидит ее теперь? Может быть, с ней больше никтоне заговорит? Хироко весь день ждала, когда за ней придет полиция, и былаизумлена, когда этого не произошло. Кроме того, она ждала, что ее сразу жевыгонят из колледжа, но, возможно, это должно было случиться в понедельник —так она и объяснила дяде.

— Ну-ну, успокойся, — проговорил в трубкуТакео. — Ничего не будет. Это не твоя вина. Посмотрим, что скажет завтрапрезидент. — Впрочем, Такео не сомневался в неизбежности войны. — А япостараюсь связаться с твоим отцом.

Случившееся вовсе не значит, что тебя вышлют. Ты студентка,оказалась здесь, и тебя должны либо увезти в Японию, либо позволить остаться.Никто не посадит тебя в тюрьму.

Хироко, даже не думай об этом. Ты же не вражескаяшпион" ка. Твой отец наверняка захочет, чтобы ты осталась здесь, —так будет безопаснее. — Его рассуждения были не лишены логики, но Такубыло далеко за восемнадцать лет, и он не провел весь день один в комнате,окруженный враждебно настроенными студентками.

— А как же мама, папа и Юдзи? Если Япония вступит ввойну…

— Они поступят так, как смогут. Но тебе лучше бытьподальше от них, с нами. Посмотрим, что выяснится завтра, и тогда я позвонютебе. А пока успокойся, не паникуй.

Разговор с Таком принес Хироко облегчение, а позже вечеромпозвонил Питер. Он хотел узнать, все ли в порядке с Хироко, осталась ли она вколледже или вернулась в Пало-Альто. Весь день он волновался за нее ибезуспешно пытался дозвониться. Ему не хотелось обращаться к родственникамХироко, выясняя, как у нее дела, — он боялся признаться, как сильнобеспокоится за нее, хотя понимал, что Так и Рэйко обо всем догадываются.

— У тебя все хорошо? — нервно спросил он. Судя поголосу, Хироко перенесла сильное потрясение, и Питер боялся, что с нейчто-нибудь случится, если она останется в колледже.

— Все хорошо, Питер-сан, — храбро отозваласьХироко.

— Ты вернешься домой? Я имею в виду, к Танака?

— Не знаю. Дядя Так хочет, чтобы я осталась здесь.Завтра он все узнает, выяснит, надо ли мне покинуть колледж… и попытаетсясвязаться с моим отцом.

— Лучше бы ему поспешить, — хмуро пробормоталПитер. — Подозреваю, послезавтра связь с Японией надолго прервется. —Питер не был уверен, чем это обернется для Хироко. — А как насчетколледжа? Ты сможешь остаться?

Это безопасно?

— Да, здесь все хорошо. Так считает, что я должнаостаться, — посмотрим, что будет дальше.

Питер не был согласен с Таком, но не хотел тревожить Хироко.После холодного приема Хироко в колледже вряд ли положение сейчас моглоулучшиться, и Питер считал, что ей следует немедленно вернуться в Пало-Альто.

— А что творится в городе, Питер-сан? — спросилаХироко, чувствуя себя словно отрезанной от большого мира.

— Люди сходят с ума. Все в панике. Они уверены, чтояпонцы будут бомбить Западное побережье. — День выдался длинным и труднымдля всех. Никто не представлял, что происходит.

Никто из них не знал, что еще ночью ФБР начало арестыподозрительных лиц, обвиняемых в шпионаже. Большинство из них составили матросырыболовных судов, имеющих на борту коротковолновые передатчики, за другиминаблюдали целыми неделями, подозревая их в связи с противником.