— Вы плохо провели праздники, Шерон-сан? —сочувственно спросила Хироко, и рыжеволосая соседка пожала плечами. Онанарядилась в брюки и свитер, в которых, как ей говорили, она похожа на КэтринХэпберн.

— Это уж точно, — ответила она, прикуриваясигарету.

Курить на территории колледжа было строго запрещено, ноШерон плевала на запреты: если выгонят из колледжа — еще и лучше.

— Напрасно вы так делаете, — предупредила Хироко.

Унюхать табачный дым не составляло труда, и тогда им обеимгрозили неприятности.

Спустя полчаса, когда одна "из студенток зашлапоболтать с Шерон и заметила окурки, она отправилась к старосте этажа исообщила, что японка, живущая вместе с Шерон, курит Хироко никто не расспрашивало случившемся до следующего дня, а когда начались расспросы, она побояласьподвести Шерон. Сама Шерон ни в чем не призналась, но и не стала выгораживатьХироко. Хироко оставалось лишь сознаться в том, чего она не совершала.Вернувшись в комнату, она горько расплакалась от обиды.

Вечером позвонил Питер и ужаснулся, услышав рассказ Хироко.

— Ради Бога, немедленно расскажи правду! Незачем братьна себя чужую вину. Почему ты так сделала?

— Но иначе меня возненавидели бы еще сильнее,Питерсан, — прошептала Хироко в трубку, чувствуя себя так, словноопозорила всех близких людей. Питер пришел в ярость от того, что студенткадонесла на свою подругу, но еще больше разозлился на Шерон, которая непризналась в проступке, свалив вину на Хироко.

— Что за скверные девчонки! — воскликнул он, вешаятрубку, и в который раз пожалел, что Хироко учится не в Стэнфорде.

Он вызвался проведать ее на следующей неделе, так как Хироконе смогла приехать в Пало-Альто, но она отказалась.

Если бы Питер навестил ее на территории колледжа, это далобы пищу многочисленным сплетням, чего Хироко опасалась больше всего. Питерпообещал вскоре еще раз позвонить ей.

Энн Спенсер вернулась в колледж в конце недели, как раз кэкзаменам, и ни словом не перемолвилась ни с Шерон, ни с Хироко.

На следующий день Шерон нарушила режим, бодрствуя послеотбоя, выпила и подралась со старшими, так что все равно получила выговор,несмотря на попытку Хироко защитить ее в случае с курением в понедельник. Из-завсего случившегося Шерон не успела подготовиться к экзамену по истории и долгоплакалась Хироко, когда завалила его.

Энн не обращала внимания на своих соседок. Она не хотелатерять времени, выслушивая их жалобы и сплетни о них. Она слышала о случае скурением, но отказалась что-либо объяснить. Если соседки хотят курить иполучать выговоры, ее это не касается. Энн знала, что Шерон курит, но былаудивлена, услышав, что Хироко последовала ее примеру.

Как всегда, она держалась отчужденно, занималась в обществеподруг, получала высшие отметки и выполняла все домашние задания. У Энн быломножество подруг, в последнее время она все чаще ночевала у них. Она всемисилами старалась не спать в одной комнате с Хироко и Шерон. Старосты, которыеобнаруживали ее в чужих комнатах, все отлично понимали и закрывали глаза нанарушение правил.

После праздников неделя показалась Хироко особенно долгой, ив пятницу вечером она пожалела о том, что не поехала в Пало-Альто. Она вновьговорила с Питером по телефону и не переставала обдумывать их разговор в Деньблагодарения. Она до сих пор не могла поверить признаниям и поцелуям Питера.Вспоминая о нем все выходные, она написала родителям письмо, решив упомянуть оПитере, но в конце концов отказалась от этой мысли. Родители только встревожатся,к тому же будет трудно объяснить им то, что и сама Хироко толком не понимала.Разделенные тысячами миль, они начнут волноваться, и потому Хироко рассказалаим лишь о праздновании Дня благодарения с семейством Танака.

В субботу она пораньше легла спать. Энн, как обычно,отсутствовала, а Шерон сидела в другой комнате, курила и потягивала джин вкомпании девушки, которую Хироко знала, но недолюбливала. Хироко испытывалалишь облегчение оттого, что они решили устроить себе праздник не в ее комнате.Ее до сих пор мучили угрызения совести за полученный выговор.

Утром в воскресенье Хироко отправилась играть в теннис стремя другими девушками. Они держались вежливо и дружелюбно. Поначалу одна изних смутилась, увидев Хироко, но уже через несколько минут не сталаотказываться от игры. Такое случалось зачастую: сначала люди были недовольныприсутствием Хироко, тем, что она иностранка, да еще японка, но, узнав еепоближе, успокаивались. Некоторые из студенток были просто не в силахпреодолеть предубеждение — особенно девушки из Сан-Франциско. Они славилисьсвоей ненавистью к японцам — кстати, чаще всего сами они происходили из простыхсемей. Род Хироко был очень древним, а ее родители — более образованными, чем убольшинства студенток. Отец Хироко мог проследить свою родословную вплоть дочетырнадцатого века, а ее мать — еще дальше, но ни одной семье не удалосьразбогатеть, подобно Спенсерам.

Хироко и ее партнерша выиграли партию. Девушки выпилилимонаду в кафетерии, дружески болтая об игре. Они сказали Хироко, что не прочьвновь поиграть с ней, и впервые за три месяца она почувствовала себя так,словно оказалась в кругу друзей и решила, что, возможно, с соседками по комнатеей просто не повезло.

Около одиннадцати часов она вернулась в комнату переодеться,когда полчаса спустя вышла из душевой, услышала чей-то вопль. Решив, чтопроизошел несчастный случай, Хироко без колебаний схватила халат, набросилаего, не тратя времени на вытирание, и поспешила в коридор. Его заполнялигруппки девушек, у некоторых из них были радиоприемники, и большинство плакало,особенно уроженки Гавайских островов.

— Что случилось? — встревоженно спросила Хироко.Она ничего не понимала; девушки выглядели перепуганными и взволнованными, аснизу, с лестницы, доносился чей-то исступленный крик. Хироко силилась понять,в чем дело. Похоже, ее вопроса никто не расслышал.

— Нас бомбили! — крикнул кто-то. —Бомбили! — Кто-то снова завизжал, Хироко выглянула в окно, но ничего неувидела. Одна из девушек повернула к ней заплаканное лицо и произнесла:

— Разбомбили Перл-Харбор. — Девушка явно непредставляла, где он находится, но, взглянув на бледных гавайянок, Хирокопоняла, в чем дело., — Это на Гавайях, — ответила она кому-то.

— Японцы бомбили Перл-Харбор! — Хироко ощутила,как ее сердце закаменело.

— Не может быть! — воскликнул кто-то.

— А если они высадятся здесь? — Вдруг всезаплакали, закричали и бросились бежать. В коридорах колледжа святого Эндрювоцарилась суматоха, и Хироко никак не могла понять, что произошло. В точностиоб этом никто не знал. Но, по-видимому, японцы совершили два налета на военныебазы США на Гавайских островах. По слухам, были уничтожены все самолетыамериканцев, потоплено много кораблей, а еще больше сгорело. Бесчисленноемножество людей было убито и ранено, и хотя подробностей еще никто не знал,потери американской стороны были более чем серьезны и объявление войны сталовопросом нескольких часов. Больше всего девушки опасались, что те же самыебомбардировщики уже летят к Калифорнии.