Он снова бросил беспомощный взгляд на жену.

— Без десяти час, Джозеф.

— Ах да, без десяти час.

— Вам приходилось выходить во двор?

— Нет.., кажется, нет. — Он задумался. — Уверен, что нет.

— Когда вы узнали о несчастье?

— Жена рассказала мне. Это ужасно.., такая трагедия. Не могуповерить… До сих пор не могу поверить, — его вдруг начало трясти. — Этоужасно.., ужасно…

Миссис Меркадо бросилась к нему.

— Да, да, Джозеф, конечно, ужасно. Но мы должны держать себяв руках. Доктору Лайднеру и без того очень нелегко.

Я заметила, как судорога боли прошла по лицу доктораЛайднера. Наверное, ему было невыносимо слушать все это. Он мельком взглянул наПуаро, будто взывая о помощи, и тот мгновенно все понял.

— Мисс Джонсон! — быстро сказал он.

— Боюсь, я мало что смогу сообщить вам. Ее негромкийхрипловатый голос с мягкими модуляциями, манера говорить, свойственнаявоспитанному человеку, умиротворяюще подействовали на всех нас, раздраженныхпронзительным визгом миссис Меркадо.

— Я работала в гостиной, делала оттиски на пластилине сцилиндрических печатей.

— Может быть, вы что-то видели?

— Нет.

Пуаро бросил на нее быстрый взгляд. Он, как и я, уловил в ееголосе нотку сомнения.

— Вы совершенно в этом уверены, мадемуазель? Может быть, вамчто-то смутно припоминается?

— Нет.., в самом деле ничего…

— Может быть, как бы сказать, что-то замеченное краем глазаи даже неосознанное?

— Нет, право же, ничего, — решительно ответила она.

— Тогда, может быть, слышали что-то? Или вам показалось, чтослышали?

Мисс Джонсон досадливо засмеялась.

— Вы слишком настойчивы, мистер Пуаро. Боюсь, вы вынуждаетеменя говорить о том, что мне, возможно, только почудилось.

— Стало быть, вам все-таки что-то почудилось? И тогда миссДжонсон заговорила, придирчиво взвешивая каждое слово:

— Мне показалось.., когда.., я работала в гостиной, чтопослышался слабый крик. Не стану утверждать, что действительно слышала его.Окна в гостиной были открыты, и до меня доносились разные звуки снаружи, сячменного поля, где работали арабы. Но, понимаете.., мне почему-то кажется, чтоя слышала голос миссис Лайднер. Это меня просто убивает. Ведь кинься я к нейтотчас же — и кто знает? — может быть, мне удалось бы…

— Пусть вас это не мучит, — твердо заявил доктор Райли. — Уменя нет сомнений, что убийца нанес ей удар (простите меня, Лайднер) сразу, кактолько вошел в комнату. И этот удар оказался смертельным. В противном случае унее было бы время закричать, позвать на помощь.

— Но я могла бы задержать убийцу, — сказала мисс Джонсон.

— В котором часу это было, мадемуазель? — спросил Пуаро. —Около половины второго?

— Да, должно быть, так, — помедлив, согласилась она.

— Что ж, по времени совпадает, — заметил Пуаро в раздумье. —А может быть, вы слышали, например, что хлопают двери?

Мисс Джонсон покачала головой.

— Нет, ничего такого не помню.

— Вы, вероятно, сидели за столом? Куда лицом? Во двор? Всторону “музея”? К веранде? Или открытым окнам?

— Во двор.

— С того места, где вы сидели, вам видно было, как мальчикмоет горшки?

— Ну да, если поднять глаза, но я была поглощена работой, ивсе мое внимание сосредоточивалось на ней.

— А если бы кто-нибудь прошел мимо окна, выходящего во двор,вы бы заметили?

— О да, почти уверена.

— И что ж, никто не проходил?

— Нет.

— А если бы кто-то, скажем, шел от ворот, вы бы увидели?

— Вероятно, да.., если бы только, как уже говорила,оторвалась от работы и взглянула в окно.

— Вы заметили, когда мальчик, который мыл горшки, вышел заворота?

— Нет.

— Десять минут, — размышлял вслух Пуаро. — Эти роковыедесять минут…

На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Внезапномисс Джонсон тряхнула головой и решительно сказала:

— Понимаете, мосье Пуаро, кажется, я невольно ввела вас взаблуждение. Пожалуй что, с того места, где я сидела, невозможно было услышатькрик миссис Лайднер. Ведь ее спальню отделяет от гостиной “музей”. А окна у неев комнате, насколько я поняла, были закрыты.

— Как бы то ни было, не стоит огорчаться, мадемуазель, —ласково успокоил ее Пуаро. — Не столь уж это существенно.

— Да, конечно, я понимаю. Однако для меня это существенно,потому что я чувствую, что могла бы, наверное, что-то сделать…

— Не мучьте себя, Энн, дорогая, — сочувственно сказал докторЛайднер. — Будьте благоразумны. Уверен, вы слышали, как перекликаются в полеарабы.

Нежность, прозвучавшая в его голосе, заставила мисс Джонсонпокраснеть. Слезы навернулись ей на глаза. Она отвернулась и, когда сновазаговорила, голос ее звучал еще более хрипло, чем обыкновенно:

— Вероятно, вы правы. Всегда так: если случается несчастье,начинаешь воображать то, чего никогда и не было.

Пуаро снова заглянул в свою записную книжку.

— Ну что ж, видимо, вам нечего больше добавить, миссДжонсон.

— Мистер Кэри!

Ричард Кэри заговорил медленно, бесстрастно, каким-тодеревянным голосом:

— Боюсь, ничего полезного сообщить вам не смогу. В тот денья был на раскопках. Там и узнал о случившемся.

— Как по-вашему, не произошло ли чего-нибудь заслуживающеговнимания в дни, непосредственно предшествовавшие трагедии?

— Ничего такого не припоминаю.

— Мистер Коулмен!

— Меня здесь вообще не было, — сказал мистер Коулмен тоном,в котором мелькнула — неужели и впрямь? — тень сожаления. — Вчера с утра яуехал в Хассани за деньгами для рабочих. Когда вернулся, Эммет все мнерассказал, и я снова уехал за полицией и доктором Райли.

— А до этого?