– Самолет?

– Да, дорогая. Слава богу, мы возвращаемся к цивилизованномуспособу путешествий.

Через час езды на машине они прибыли на взлетное поле,похожее на заброшенный военный аэродром. Пилот оказался французом. Несколькочасов они летели над горами. Глядя вниз, Хилари думала, что мир с самолетавсегда выглядит почти одинаковым. Те же горы, долины, дороги, дома. Просто одниместа населены более плотно, чем другие. Половину времени они летели надоблаками, так что ничего вообще не было видно.

Вскоре после полудня самолет начал снижаться. Они все ещенаходились в гористой местности, но описывали круги над равнинным участком, гденаходился аэродром и белое здание. Посадка была мягкой.

Миссис Бейкер направилась к зданию, где ждали дваавтомобиля, рядом с которыми стояли водители. Очевидно, это был частныйаэродром, так как служащих нигде не было заметно.

– Конец путешествия! – бодро сообщила миссис Бейкер. – Мыможем умыться и привести себя в порядок. К тому времени машины будут готовы.

– Конец путешествия? – Хилари уставилась на нее. – Но мы… мыне пересекали море!

– А вы этого ожидали? – усмехнулась миссис Бейкер.

– Ну… да. Я думала… – Хилари не договорила.

– Так думают многие, – кивнула миссис Бейкер. – Болтаютчепуху о «железном занавесе», но не понимают, что «железный занавес» можноопустить где угодно.

Их встретили двое слуг-берберов. Умывшись, путешественникизакусили кофе, сандвичами и бисквитами. Потом миссис Бейкер взглянула на часы.

– Ну, друзья, пока, – сказала она. – Здесь я вас покидаю.

– Вы возвращаетесь в Марокко? – удивленно спросила Хилари.

– Это едва ли возможно, так как я считаюсь погибшей вавиакатастрофе, – ответила миссис Келвин Бейкер. – Нет, на сей раз у менядругой маршрут.

– Все равно кто-то может вас узнать, – сказала Хилари. – Яимею в виду людей, которые встречали вас в отелях Касабланки или Феса.

– Значит, они ошибутся, – невозмутимо отозвалась американка.– У меня будет другой паспорт, и я объясню, что в катастрофе погибла моясестра, миссис Келвин Бейкер, с которой мы были очень похожи. К тому же дляпостояльцев отелей все американские туристки на одно лицо.

Да, подумала Хилари, это правда. Внешние – характерные, но неособо значительные – черты миссис Бейкер были заметны всем. Подчеркнутаяопрятность, тщательно причесанные голубоватые волосы, монотонно тарахтящийголос. Но ее внутренние свойства были отлично замаскированы, а может,отсутствовали вовсе. Миссис Келвин Бейкер выставляла на обозрение своимспутникам и всему миру фасад, но что кроется за этим фасадом, было нелегковообразить. Казалось, она намеренно уничтожила в себе все признакииндивидуальности, по которым одного человека можно отличить от другого.

Хилари и миссис Бейкер стояли немного в стороне отостальных.

– Какая вы на самом деле? – не удержалась Хилари.

– А вам зачем знать?

– Тоже верно. И все же мне бы хотелось это знать. Мы долгопутешествовали практически бок о бок, и кажется странным, что мне ничего о васне известно. Я имею в виду, ничего существенного – что вы думаете и чточувствуете, что вам нравится и что нет.

– У вас слишком пытливый ум, дорогая, – заметила миссисБейкер. – На вашем месте я бы умерила это качество.

– Я даже не знаю, из какой части Соединенных Штатов выродом.

– Это не имеет значения. Я покончила со своей страной. Поряду причин я никогда не смогу туда вернуться. Если бы я могла отплатитьАмерике той же монетой, то с радостью бы это сделала. – На момент в ее голосепослышалась злоба, но она тут же вновь превратилась в энергичную и бодруюпутешественницу. – Ну, пока, миссис Беттертон. Надеюсь, у вас будет приятнаявстреча с вашим мужем.

– Я даже не знаю, в какой части света нахожусь, – унылопроизнесла Хилари.

– Теперь это незачем скрывать. Вы находитесь в Атласскихгорах – в весьма уединенном месте.

Миссис Бейкер отошла проститься с остальными, потом, веселопомахав рукой, двинулась по площадке. Самолет был заправлен горючим, и пилотстоял рядом, поджидая пассажирку. Хилари ощутила озноб. Исчезала ее последняясвязь с внешним миром. Стоящий возле нее Питерс, казалось, почувствовал еереакцию.

– Место, откуда не возвращаются, – промолвил он. – Думаю, мынаходимся именно там.

– Вы по-прежнему полны мужества, мадам, – мягко заговорилдоктор Баррон, – или же вам хочется побежать за вашей американскойприятельницей, сесть вместе с ней в самолет и вернуться в тот мир, который выпокинули?

– Разве я смогла бы это сделать, даже если бы хотела? –спросила Хилари.

Француз пожал плечами:

– Кто знает.

– Позвать ее? – осведомился Энди Питерс.

– Конечно, нет, – резко ответила Хилари.

– Для слабых женщин здесь нет места, – презрительно заметилаХельга Неедхайм.

– Мадам вовсе не слабая, – вежливо поправил ее докторБаррон. – Она просто задает себе вопросы, как сделала бы на ее месте любаяумная женщина. – Он подчеркнул слово «умная», словно давая понять, что к немкеэто определение не относится. Однако ее это не задело. Она презирала всехфранцузов и не сомневалась в своих исключительных достоинствах.

– Неужели, получив свободу, можно думать о возвращенииназад? – нервно осведомился Эрикссон.

– Но если невозможно ни вернуться, ни даже думать об этом,какая же это свобода? – возразила Хилари.

К ним подошел один из слуг.

– Машины готовы к отъезду, – сообщил он.

Они вышли через противоположную дверь. Там находились два«Кадиллака» с шоферами в униформе. Хилари выразила желание сидеть впереди,рядом с водителем, сославшись на то, что ее укачивает на поворотах. Объяснениевроде бы всех удовлетворило. Когда машины тронулись, Хилари попыталась завязатьразговор с шофером, спрашивая его о погоде и расхваливая автомобиль. Она хорошоговорила по-французски, и шофер охотно отвечал. Поведение его казалосьестественным и обыденным.

– Сколько времени займет поездка? – спросила Хилари вскоре.

– От аэродрома до больницы? Около двух часов, мадам.

Эти слова явились для Хилари неприятным сюрпризом. Онавспомнила, что Хельга Неедхайм переоделась в комнате отдыха в наряд медсестры.