После кофе Марк вернулся в гостевое крыло. Он захватил сработы кое-какие документы и теперь хотел с ними поработать. Но после обеда онис Джимми снова встретились возле бассейна. Марк успел съездить в ближайшиймагазин и купить новую кофеварку; что касалось Джимми, то он все утрораспаковывал оставшиеся вещи и раскладывал их по шкафам. Он расставил на видныхместах фотографии Маргарет. Как ни странно, Джимми было не так одиноко, когдаон постоянно видел ее лицо; фотографии угнетали его гораздо меньше, чем вещи,которыми Маргарет пользовалась когда-то, поэтому-то он и сдал их на хранение.Кроме того, несколько раз по ночам он просыпался с ужасной мыслью, что непомнит ее лица; теперь же ему было достаточно бросить взгляд на фотографию,чтобы немного успокоиться.

— Ну, как работа? — спросил Джимми у Марка, ленивовытянувшись в полосатом шезлонге. — Все сделал или оставил на завтра?

— Да, сделал почти все, — улыбнулся Марк. — Иеще я купил новую кофеварку. Завтра утром надо будет вернуть Паломе ключи отчерного хода. Надеюсь, у нее не будет никаких неприятностей. Сам я туда большене пойду! — Он представил себе Шарлей и снова улыбнулся.

— Чего-то подобного следовало ожидать, — заметилДжимми, имея в виду Купа. — Сегодня ты столкнулся с голой девицей в кухне,а завтра с полдюжины обнаженных красоток будут плескаться в бассейне, когда тыявишься сюда загорать. Что ты будешь делать тогда?

— Пойду на корт, — кротко сказал Марк и покачалголовой. — Разумеется, ты прав — Куп ведет себя так, как он привык;возможно, он не может иначе, и я был к этому готов. К чему я оказался не готов,это к тому, что мне придется наблюдать за его проказами из первого рядапартера.

— По-моему, занятие не хуже прочих, — заметилДжимми.

Они просидели у бассейна еще полчаса, неспешно болтая осамых разных вещах. Вдруг позади них негромко скрипнула калитка забора, которымбыл обнесен бассейн.

Обернувшись, оба увидели высокого мужчину с густыми седымиволосами, в облегающих джинсах, крахмальной голубой сорочке и мягких кожаныхтуфлях из крокодиловой кожи. Выглядел он безупречно, и оба приятеля невольноподтянулись, словно подростки, которых директор школы застал за каким-тонеподобающим занятием. Впрочем, пользоваться бассейном им было разрешено подоговору, и Куп, увидев их из окна, спустился вниз только затем, чтобыпознакомиться со своими жильцами.

— Прошу вас, сидите! — Куп поднял обе рукиуспокаивающим жестом и ослепительно улыбнулся. — Я хотел толькопоприветствовать моих гостей.

Услышав слово «гости», Джимми и Марк переглянулись.

Если они и были гостями, то весьма прибыльными — с каждогоиз них Куп получал по десять тысяч долларов в месяц.

— Мы ведь еще не знакомы, — продолжал тем временемактер. — Меня зовут Купер Уинслоу, для друзей просто Куп. — Он пожалруки сначала Марку, потом — Джимми. — Итак, кто из вас живет во флигеле, акто — в доме? Откуда вы? Чем вы занимаетесь? Были ли вы знакомы между собойраньше?

Судя по этим вопросам, они были интересны Купу не меньше,чем он — им, к тому же Куп улыбался так радушно и приветливо, что друзьяпочувствовали себя совершенно свободно и непринужденно.

— Я — Марк Фридмен и живу в гостевом крыле, —представился Марк. — Я юрист из Лос-Анджелеса. Мы с Джимми познакомилисьтолько вчера, когда он переехал.

— А мое имя — Джимми О'Коннор, — сказалДжимми. — Я социальный работник и живу у вас во флигеле. — Он непривык тушеваться, да и радушие Купа развеяло первоначальную неловкость, но вглубине души оба чувствовали себя будто на экзамене. Это, впрочем, не мешало имнезаметно разглядывать знаменитого актера, и в конце концов оба пришли к выводу— все, что говорилось о Купере Уинслоу, было чистой правдой. Природный шарм,умение с первых слов очаровать собеседника, энергичные жесты, простая, ноэлегантная одежда, подтянутая фигура, правильные черты лица и безупречнаяприческа — на все это просто невозможно было не обратить внимания и не оценитьпо достоинству. Выглядел он просто превосходно, и если бы им пришлось гадать,оба не дали бы Купу и шестидесяти, хотя ему и исполнилось семьдесят.Неудивительно, что и мужчины, и женщины были от него без ума. Дл?? многих Куперстал воплощением голливудского стиля, который он поддерживал, несмотря наперипетии своей актерской службы.

Опустившись в свободное кресло. Куп величественно улыбнулсяМарку и Джимми.

— Надеюсь, — сказал он, — вы хорошоустроились в своих, э-э-э… новых квартирах?

— Да, разумеется, нам там очень удобно, — поспешилответить Марк, молясь про себя, чтобы Шарлей не рассказала Купу об их утреннейвстрече. Он боялся, что она все-таки проболталась и Куп пришел сюда специально,чтобы сделать ему выговор.

— Это замечательный дом, — добавил он льстиво, стараясьне вспоминать об обворожительной женщине в почти невидимых трусиках, котораяготовила ему кофе. Джимми в свою очередь понял, о чем думает приятель, и лукавоему подмигнул.

— Мне тоже всегда нравился мой «Версаль», — сказалКуп, слегка наклонив свою породистую голову. — Заходите как-нибудь ко мне,я покажу вам дом, а потом мы вместе поужинаем, — добавил он, но тут жевспомнил, что у него нет больше ни повара, ни дворецкого, ни даже слуги,который умел бы подавать на стол. Теперь, если Куп хотел пригласить кого-то кобеду, ему необходимо было заказывать обед и нанимать обслугу из ресторана, аему почему-то казалось, что Эйб этого не одобрит. Паломе же он не особеннодоверял; Куп уже убедился, что готовить она умеет, однако, если его гости ей непонравятся, она засыплет все блюда перцем, а потом будет уверять, что «мы вСальвадор все так кушать».

Для него самого оставалось загадкой, почему он мирится сподобным положением, почему не уволит Палому и не возьмет на ее место кого-тоболее покладистого. Вероятно, ее упрямство и независимость вызывали в нем еслине симпатию, то что-то вроде уважения. Иначе Куп просто не мог объяснить,почему он терпит в своем доме эту своевольную девчонку, которая к тому жепозволяет себе не одобрять людей, с которыми он общается.

— Откуда вы приехали в Лос-Анджелес? — спросил он,решив переменить тему.

— Я из Бостона, — первым ответил Джимми. — ВЛос-Анджелесе я живу восемь лет, и мне здесь очень нравится.

— А я приехал сюда из Нью-Йорка, — сказал Марк. Попривычке он чуть не добавил «с женой и детьми», но вовремя прикусил язык. Емуне хотелось объяснять, как вышло, что он остался один, — это было быунизительно, к тому же Купа это, скорее всего, не интересовало.

— Вы оба приняли правильное решение, — кивнулКуп. — Я тоже родом с Восточного побережья, но давно уже не выношутамошний климат, в особенности зимы. Нет, что ни говори, а жизнь вЛос-Анджелесе гораздо приятнее.

— В особенности — в таком дворце, как ваш, — свосхищением заметил Джимми. Куп с каждой минутой нравился ему все больше, ивовсе не потому что он, знаменитость, вот так запросто болтал с ними — людьми,занимающими в жизни куда более скромное положение. Было в нем что-тоестественно подкупающее. Даже восхищение, которое Джимми и Марк и не думалискрывать, он воспринимал как нечто само собой разумеющееся, и это тожерасполагало к нему обоих приятелей. Он как будто отлично знал, что красив иобаятелен, но ничуть не ставил себе это в заслугу. Внешность, стиль и шарм былиего рабочими инструментами, с помощью которых Куп на протяжении полувеказарабатывал себе на жизнь.