— Я и сам никак не могу опомниться после своегопереезда, — сказал он, отчасти чтобы утешить Джимми. — Мне пришлосьпродать наш старый дом, чтобы отдать половину денег Дженнет. Сам я переселилсяв отель поближе к работе, и в первое время меня это устраивало. Я не обращалвнимания на все те звуки, которые преследуют человека по ночам даже в оченьхорошем отеле. Мне было все равно, но…

Я давно знаком с одним человеком, он — личный бухгалтернашего хозяина, Купера Уинслоу; он-то и предложил мне снять гостевое крыло вего усадьбе. Сначала я не хотел никуда переезжать, но стоило мне увидеть«Версаль», как я просто влюбился в него. Кроме того, я подумал, что, если детиприедут ко мне на каникулы, им будет здесь очень хорошо.

И вот я здесь, и пока я очень доволен. Это все равно чтожить в парке. Главное, теперь я сплю как ребенок, хотя в отеле я, бывало, несмыкал глаз до самой зари. Будет желание — заходи посмотреть, как я устроился —в моей квартире все совсем не так, как у тебя, но мне нравится. Надеюсь, моимребятам понравится тоже. — Марк думал об этом почти постоянно с тех пор,как на прошлой неделе побывал в Нью-Йорке и понял, что дети так и не смирилисьс новыми обстоятельствами. Джессика постоянно ссорилась с матерью и дажегрозилась уйти из дома. Джейсон, напротив, стал угрюмым, неразговорчивым изамкнулся в себе. Да и сама Дженнет была не в лучшей форме. Над ней постояннодовлело сознание того, что она разбила, поломала жизни близких ей людей, ановая счастливая жизнь никак не налаживается. И никто не мог сказать, чем всеэто закончится.

— Сейчас мне надо срочно принять душ, — сказалДжимми и улыбнулся Марку. — Я обязательно зайду к тебе, когда ты будешьдома. Кстати, ты играешь в теннис? Если хочешь, мы могли бы после обедасыграть. — Он не брал в руки ракетку с тех пор, как умерла Маргарет, носейчас Джимми чувствовал необходимость сделать что-то для Марка.

— Было бы неплохо, — согласился Марк, которомуидея Джимми пришлась по душе. — Правда, я еще не был на корте. До сих поря ходил только в бассейн, он здесь совсем рядом. Когда я переехал сюда, решил,что каждый вечер после работы буду проплывать метров пятьсот — говорят, этополезно для сна, но все как-то не было времени.

— А ты встречал Купа? — с неожиданным для негосамого интересом спросил Джимми, и Марк отметил про себя, что к его новомузнакомому начинает возвращаться интерес к жизни. — Я имею в виду — лицом клицу. Что он за человек?

Он такой же, как на экране, или другой?

— Увы, я ни разу с ним не разговаривал, да и видел еготолько мельком, когда он въезжал или выезжал из поместья. И каждый раз с нимбыла какая-нибудь сногсшибательная красотка, очевидно — из моделей или молодыхактрис.

Мистер Уинслоу знает толк в удовольствиях.

Джимми ухмыльнулся:

— Он уже лет пятьдесят состоит в плейбоях. Я думаю, онвсю жизнь и занимался тем, что поддерживал этот имидж.

Насколько я знаю. Куп не снимался уже лет пятнадцать,возможно, даже больше.

— Мне кажется, в последнее время дела его не слишкомхороши, именно поэтому он решил пустить жильцов, — заметил Марк. —Как бы там ни было, нам с тобой повезло.

— Я так и подумал, — кивнул Джимми. — Флигель— ладно, но зачем бы ему понадобилось сдавать часть дома, если бы он ненуждался в деньгах? А содержать такой особняк стоит, наверное, очень недешево.

— Его бухгалтер, мой знакомый, с которым я работаю,рассчитал недавно всю прислугу. Быть может, мы с тобой доживем до того дня,когда знаменитый мистер Уинслоу сам начнет пропалывать клумбы и подстригатьживые изгороди, — сказал Марк, и они оба рассмеялись.

Минут через пятнадцать Марк попрощался с Джимми и вернулся ксебе. Он был рад новому знакомству, а работа, которую Джимми вел в Уоттсе,произвела на него большое впечатление. И конечно, ему было жаль и его, и егожену.

Постигшее Джимми несчастье было еще более страшным, чем егособственные неприятности — у него-то никто не умер, к тому же у них с Дженнетбыли дети, тогда как его новый друг остался совершенно один.

Через час Джимми зашел за Марком. Он выглядел свежим ибодрым. На нем были короткие шорты и майка, а под мышкой Джимми держалтеннисную ракетку и банку с мячами. Комнаты, в которых жил Марк, поразили егосвоей роскошью. Квартира в гостевом крыле была совсем не похожа на флигель сего простой обстановкой, но Джимми тут же подумал, что жить здесь он бы,наверное, не захотел. Квартира в гостевом крыле была совсем не в его вкусе;впрочем, Марк, скорее всего, был прав, когда утверждал, что его детям здесьпонравится. Много свободного места и бассейн под боком — это было именно то,что так нравится подросткам.

— А Куп не возражал против того, что с тобой будут житьдети? — спросил Джимми.

— Нет, а что? — удивился Марк. — Я сказалриелтору, что они сейчас в Нью-Йорке и что если они и приедут, то только наканикулы.

— Со слов риелтора я знаю, что Куп недолюбливает детей.Впрочем, я понимаю — он, наверное, боится за мебель, обои и посуду. —Джимми улыбнулся. — Но я, к примеру, только рад, что флигель сдавалсявместе с обстановкой.

Наша прежняя мебель вряд ли бы была здесь уместной, поэтомуя и отправил ее на хранение. Если уж приходится начинать все сначала, то делатьэто лучше с чистого листа, чтобы ничто не напоминало о… о прошлом, не так ли?

— Я отдал Дженнет все, кроме своей одежды. Мнеказалось, что детям будет легче освоиться в Нью-Йорке, если их будут окружатьпривычные вещи. Поэтому я рад, что гостевое крыло полностью обставлено — впротивном случае мне пришлось бы покупать новую мебель. А это, сам понимаешь,дело долгое, да оно и не для… одинокого мужчины. Уж лучше жить в отеле, на всемготовом. Должно быть, отчасти поэтому я и ухватился за предложение Эйба. Яприехал сюда с двумя чемоданами, развесил костюмы на вешалки — и готово! Я —дома.

— Да, — согласился Джимми. — Ты прав. Я,наверное, тоже не стал бы снимать квартиру без мебели.

Они отправились на корт, но он их разочаровал. Покрытиеоказалось слишком жестким и не очень ровным, поэтому они просто немногопогоняли мяч и отправились в бассейн. Джимми загорал, Марк проплыл метровчетыреста и присоединился к нему. Некоторое время они нежились на солнце,лениво переговариваясь, потом Джимми собрался возвращаться к себе во флигель.Но прежде чем уйти, он пригласил Марка паужин. Среди кухонной утвари онобнаружил все необходимое для барбекю и решил справить новоселье, зажарив науглях несколько бифштексов, которые по привычке купил для двоих.

— Согласен, — кивнул Марк. — В таком случаеза мной вино.

Через два часа он был уже у флигеля с бутылкой оченьприличного каберне. Сидя на террасе, они разговаривали о жизни, спорте, работе,о детях Марка и о малыше, которого Джимми хотелось бы иметь. Только о женах небыло сказано ни слова — эта тема причиняла обоим слишком сильную боль. Маркпризнался, что не испытывает никакого желания снова встречаться с женщинами, аДжимми ответил, что и он, наверное, никогда не сможет смотреть на женщин и невспоминать Маргарет. Во всяком случае, в данный момент он думал и чувствовалименно так, хотя ему и было ясно — для тридцатитрехлетнего мужчины это оченьнепростое решение. В конце концов оба решили, что самое разумное в их положении— плыть по течению, а там видно будет.