Он опустил голову, снова вцепился в щеку Джералда Бюлингеймаи потянул назад, мотая головой вправо и влево. Длинная полоса кожи отделиласьот мертвого тела с треском отрываемой клейкой ленты. Теперь Джералд глядел схищной, победной улыбкой игрока в крупный покер, который только что объявилполный флеш.

Джесси опять застонала. Этот звук сопровождался гортанной,неясной речью во сне. Пес снова посмотрел на нее. Он понимал, что Хозяйка несможет встать с кровати и прогнать его, однако эти звуки все равно егораздражали. Старое табу померкло, но не исчезло вовсе. Кроме того, его голодбыл утолен, и теперь он, собственно, не ел, а изучал и обнюхивал. Он повернулсяи затрусил прочь из комнаты. А кусок щеки Джералда болтался в его зубах.

14 августа 1965 года. Более двух лет прошло со днясолнечного затмения. Это день рождения Уилла: весь день он делал визиты иторжественно сообщал людям, что прожил теперь по году на каждый тайм бейсбола.Джесси совершенно не понимает, почему для ее брата этот факт имеет такоезначение, но если Уилл хочет сравнивать свою жизнь с игрой в бейсбол, значит,ему жизнь нравится.

Какое-то время все, что происходит на дне рождения еемаленького брата, действительно похоже на занимательную игру. Проигрывательиграет Марвина Гэя, и это неплохая песня. «Чем умирать от печали, – поетМарвин, – лучше отправиться в путь.., бэ-йби-и-и…» Било весело. Этот день, пословам тетки Джесси Кэтрин, оказался «лучше, чем музыка скрипки». Даже папа таксчитает, хотя сначала он не одобрял идею возвращения в Фолмут на день рожденияУилла. Джесси чувствует себя прекрасно, потому что это же она – Джесси Мэхаут,дочь Тома и Салли, сестра Уилла и Мэдди, высказала идею. Это из-за нее они тут,а не в скучном Сансет-Трэйлс.

Сансет-Трэйлс – это семейная дача (хотя после пребывания тамтрех поколений он стал так велик, что может уже быть назван поселком) насеверном берегу озера Дарк-Скор. В этом году они нарушили традициюдвухмесячного затворничества там, потому что Уилл попросил мать и отца – тономзасовестившегося хозяина, который не может и далее обманывать своих работяг, –провести день рождения со своими друзьями по школе и семьей одновременно.

Сначала Том наложил вето на эту идею. Он брокер, которыйпроводит время попеременно в Бостоне и Портленде, и он убедил свою семью неверить басням о том, что парни, которые ходят на работу в костюмах, галстуках ибелых крахмальных рубашках, проводят время, либо болтаясь по барам, либо диктуяблондинкам-стенографисткам приглашения на ленч. «Никакой работяга-фермер вЭрустаке не работает так тяжело, как я, – не раз повторял он. – Удержаться нарынке непросто, да и не столь все это приятно, что бы там ни говорили».Вообще-то никто и не возражал, и всем им (включая его жену, хотя Салли никогдабы не призналась в этом) его работа казалась скучнее ослиной, и лишь Мэддиимела какое-то смутное представление о том, в чем эта работа заключалась.

Том настаивал, что ему нужен этот отдых на озере, чтобыотойти от стрессов, а у его сына будет еще много дней рождения, на которыхсоберутся друзья: Уиллу ведь исполняется только девять, не девяносто же. «Да ивообще, – добавил он, – дни рождения с дружками не так интересны, пока ты ненастолько вырос, чтобы раздавить бутылку-другую».

Таким образом, просьба Уилла о дне рождения в их городскомдоме скорее всего была бы отвергнута, если бы не внезапная поддержка со стороныДжесси (чему сам Уилл очень удивился: Джесси на три года старше, и частокажется, что она не знает, есть ли у нее вообще брат). После ее предположения,что, может быть, было бы неплохо поехать домой – разумеется, только на два-тридня – и устроить вечеринку на траве с крокетом и бадминтоном и японскимифонариками в сумерках, Том начал теплее воспринимать этот план. Он принадлежалк тому типу людей, которые считают себя волевыми, но которых другие относят кразряду старых упрямых козлов, и переубедить его было довольно трудно.

Когда надо было заставить его изменить точку зрения, никомуэто не удавалось лучше, чем его юной дочери. Джесси находила путь к сердцу отцачерез некий тайный канал, о котором не ведали прочие. И Салли с полнымоснованием полагала, что дочь всегда была любимицей отца, а Том думал, что обэтом никто не догадывается. Мэдди и Уилл смотрели на это проще: они считали, чтоДжесси подлизывалась к отцу, а он ее портил. «Если бы отец застал Джесси ссигаретой, – сказал Уилл сестре после того, как Мэдди застали за этим занятием,– он бы ей купил зажигалку». И Мэдди, засмеявшись, согласилась с братом. Нимать, ни дети не догадывались о тайне, которая связывала Тома и его дочь, какгнилая веревка.

Сама Джесси верила, что ей просто понравилось предложение еемаленького брата, и поэтому она поддержала его. Она не отдавала себе отчета втом, как она ненавидела Сансет-Трэйлс и как жаждала вырваться отсюда. А ведьраньше она очень любила озеро, особенно этот слабый запах минеральных солей. В1965 году она уже не могла себе представить, что пойдет купаться в озере, дажеесли наступит жара. Мать объясняла это так: Джесси рано оформилась, как и самаСалли, и в двенадцать лет у нее уже почти совсем женская фигура. Джессипривыкла к своей фигуре и поняла, что ей в ее выцветших джинсах далеко докрасоток из «Плейбоя». Нет, дело не в ее груди или бедрах. Это запах.

Но какие бы резоны и мотивы тут ни были, а предложение Уилланаконец было одобрено главой семейства. Вчера они вернулись на побережье,выехав довольно рано по просьбе Салли (которую решительно поддержали обедочери), чтобы успеть подготовиться к торжеству. И вот сегодня 14 августа, а 14августа – это апофеоз лета в Мэне, день бледно-голубого неба и белых пушистыхоблаков, и воздух свеж от солоноватого бриза.

На материке – а это включает весь озерный район, где еще в1923 году дед Тома построил первую хибару на берегу Дарк-Скор (на этом местетеперь стоит Сансет-Трэйлс), – леса, поля, озера и болота изнемогают от знояпри температуре не ниже 35°С и высокой влажности, а тут, на побережье, только26°С. Плюс морской бриз, который снижает влажность, а также уносит комаров имух. На полянке полно детей, это в основном дружки Уилла или девчонки, которыекучкуются с Джесси и Мэдди, и всем весело. Никаких ссор или стычек, и в пятьчасов, когда Том подносит к губам свой первый «мартини», посмотрев на Джесси,которая с крокетной битой стоит рядом, он говорит Салли: «Я думаю, это быланеплохая идея».

«Не то что неплохая, а очень хорошая, – думает Джесси. –Просто великолепная, если хочешь знать».

Прекрасный день. Даже песня, которая доносится изпортативного проигрывателя Мэдди (старшая сестра Джесси вытащила его по такомуслучаю на лужайку, хотя обычно никто не смеет к нему прикоснуться), хороша:Джесси не сказала бы, что ей нравятся песни Марвина Гэя – не более, чем этотслабый запах минеральных солей, который поднимается над озером, когда стоитжара, – но эта песня создает настроение. «Будь я проклят, если ты не прелестнаяштучка.., бэй-би-и-и»: не очень глубокомысленно, но для хорошего летнего дня точто надо.