Это просто ветер, тени, лунный свет.., и отражение твоегокошмара, вот и все. Успокойся".

Ей удалось расслабиться. Затем из ночной тьмы снова донессяяростный собачий лай. Но фигура в углу – не повернула ли эта фигура головы насобачий лай?

Нет, конечно же, нет. Ей просто показалось. Это ветер качаеттени на стене.

Так бывает; вообще она была почти уверена, что этот образ, иповорот головы, и глаза сочинил ее ум. Но фигура человека? Она не могла убедитьсебя, что все это было только игрой воображения. Разве может быть иллюзиейфигура, настолько похожая на живого человека?

Хорошая Жена Бюлингейм заговорила внезапно, и, хотя в ееголосе чувствовался страх, в нем, во всяком случае пока, не было истерии:странно то, что именно та часть ее сознания, которая ассоциировалась с Рут,была ближе к панике.

«Если это – игра воображения, то почему же пес оставил дом?И почему он лает? Я не думаю, что он делал бы это без причины!» Хорошая Женануждалась в успокаивающем объяснении.

Однако Джесси не могла дать такого объяснения: причинастояла в углу комнаты. Там действительно кто-то был. Это не галлюцинация иликомбинация теней на стене и не остатки ее сна.

Это человек – или призрак – стоит неподвижно в углу инаблюдает за нею, в то время как ветер свистит, так что дом поскрипывает, итени мечутся по комнате и по фигуре ночного гостя.

И снова мысль – лесной зверь! – поднялась с темного дна ееиррациональных страхов к светлой кромке понимания. Она отвергла эту мысль тутже, однако страх все равно остался. Существо в дальнем углу комнаты может бытьтолько человеком, но что-то странное случилось с его лицом. Если бы она могларазглядеть его получше!

«А тебе не следует этого делать», – предупредил ее шепотомнеизвестный внутренний голос.

«Но я должна как-то вступить с ним в контакт, может быть, онвовсе мне не враг», – подумала Джесси, и немедленно последовал ответ нервными,срывающимися голосами Рут и Хорошей Жены:

«Действительно, Джесси, он, вероятно, потерялся в лесу и также испуган, как и ты. Он поможет тебе!» Это было, конечно, замечательноепредположение, но Джесси не могла думать о фигуре в углу как о том, ктопоможет. Она не верила, что этот человек в углу заблудился или напуган. Оначувствовала, как из угла на нее надвигаются длинные, медленные волны какой-тозлой воли.

«Не выдумывай, Джесси! Заговори с ним! Говори!» Она попыталасьоткашляться и обнаружила, что горло у нее сухое, как пустыня, и шершавое, какнаждак. Теперь она слышала, как в груди ее трепещет сердце, словно испуганнаяптица в клетке.

Гудел и завывал ветер. Черные зловещие тени метались постенам и потолку, и она чувствовала себя запертой в калейдоскопе. И снова онаразличила длинный, тонкий белый нос под неподвижными черными глазницами.

– Кто…

Сначала Джесси решилась только на неясный шепот, который небыл слышен даже в конце кровати, не говоря уже о дальнем угле комнаты. Онасобралась с духом, облизнула губы и сделала еще одну попытку. Заметив, чтокисти ее рук сжаты в тугие кулаки, она заставила себя разжать пальцы.

– Кто вы? – Это был все еще шепот, но уже громче, чемпрежде.

Фигура не отвечала. Она стояла неподвижно, а ее тонкие белыеруки свешивались до коленей, и Джесси подумала вдруг: «До коленей? Но этоневозможно: когда у человека висят по бокам руки, они достают только до бедер!»Рут ответила таким тихим и испуганным голосом, что Джесси сначала даже неузнала его.

«Руки достают до бедер у нормального человека, ты это имелав виду? Да, это так, но ты что, думаешь, нормальный человек войдет ночью вчужой дом и будет молча стоять в углу и смотреть, когда он видит хозяйку дома втаком положении? Просто стоять и наблюдать, да?» Но вот фигура шевельнулась!..Или это снова движение теней, которые особенно густы внизу? Сочетание мечущихсячерных теней и холодного лунного света придавало всей картине жуткуюреальность, и снова Джесси обуял страх. У нее вдруг мелькнула мысль, что она,вероятно, еще спит, что день рождения Уилла незаметно уступил место другойфантасмагории… Но она знала, что это не так. Все было наяву.

Теперь взгляд Джесси скользнул вниз. Ей показалось, что уног субъекта находится какой-то черный предмет. Трудно было сказать, что этотакое, потому что стол отбрасывал туда тень и это была самая темная частькомнаты. Ее мысль вдруг вернулась к прошедшему дню, когда она разговаривала сДжералдом. Единственными звуками были тогда ветер, хлопающая дверь, кричащаяптица, лающий пес и…

У ног человека на полу лежала бензопила.

Джесси не сомневалась в этом. Ночной гость использовал ее,но не для того, чтобы перепиливать ветви и стволы деревьев. Он перепиливаллюдей, и пес удрал потому, что почувствовал приближение сумасшедшего, шагавшегопо лесной тропе к дому. Его рука в перчатке размахивала пилой, а с неесрывались капли крови…

«Перестань! – сердито закричала Хорошая Жена. – Прекратинести эту чушь сейчас же и возьми себя в руки!» То, что находилось в этотмомент в углу, не было Лесным Человеком времен Корейской войны, но также небыло убийцей с бензопилой. Действительно, было что-то на полу, и это могла бытьили сумка, или коробка разносчика.., или пила.

«Или мое воображение».

Да. Хотя Джесси смотрела на фигуру в углу в упор, она немогла исключить возможности игры воображения. Однако каким-то необъяснимымобразом эта мысль только подкрепляла впечатление реальности существа, и всесложнее и сложнее было игнорировать ощущение злой воли и враждебности, котороеисходило из клубка черных теней и серебристой паутины лунного света…

«Оно ненавидит меня, – подумала Джесси. – Что бы это нибыло, оно ненавидит меня. Это правда. Иначе зачем бы ему там молча стоять и непомочь мне?» Она снова посмотрела на темную фигуру в углу, на полуосвещенноелицо, глаза которого, казалось, сверкают каким-то яростным блеском в черныхглазницах, и расплакалась.

– Пожалуйста, есть там кто-нибудь? – Ее голос был тих ислаб, в нем чувствовались отчаяние и мольба. – Если есть, прошу вас, помогитемне. Видите эти наручники? Ключи около вас, на шкафчике…

Молчание. Никакого движения. Никакого ответа. Существо молчаи неподвижно стояло в углу, глядя на Джесси из клубящихся черных теней.

– Если вы боитесь, что я расскажу кому-нибудь о вас, яклянусь вам, что не расскажу, – попыталась она снова заговорить плачущимголосом, – клянусь, я никому не скажу! И я буру.., так вам благодарна!

Незнакомец молча смотрел на нее. Смотрел, и больше ничего.

Джесси почувствовала, как слезы катятся по ее щекам.