Переложить ответственность на сухие милицейские плечиМитеньки — это и вправду было то, что нужно. Никита глухим и совершенноравнодушным голосом поведал Левитасу о том, что увидел в квартире; он ничего незабыл, включая бокал на краю ванной и кожаную жилетку на полу. Следом зажилеткой шла парочка по вызову, вот только о пакетах Никита распространяться нестал — вспомнил о тигровой орхидее. Закончив рассказ, он почувствовал странноеоблегчение, хотя и несколько подлого свойства, если задуматься: умыв руки, онзаставил напрягаться старого дружка. Да еще в свободное от окаянной работывремя.

— А ты того… Не преувеличиваешь? — осторожноспросил Митенька, когда Никита закусил кровавую историю водкой. В его устах этопрозвучало как «Кончай заливать, козлище!».

— Можешь съездить и посмотреть, — у Никиты не былосил пререкаться.

— Та-ак… Значит, ты завернул в городскую квартиру боссаи обнаружил там два трупа?

— Два голых трупа… Хозяйки и ее телохранительницы…

— Да-а… Баба-телохранительница — это, знаешь ли…Тухляк… И вообще — тухляк.

— Что именно?

— Да все, — в сердцах бросил Митенька. — Все,что ты мне рассказал — тухляк!

— Я сказал тебе правду.

— И что же ты не заявил?

— Заявляю. Вот тебе и заявляю. Ты же у нас сотрудникубойного… Тебе и карты в руки.

— А эти двое — тоже смотались?

— Да…

— Отзывчивые у нас граждане, ничего не скажешь… Загнитьуспеешь, пока почешутся.

— И что ты собираешься делать? — Вопрос былглупым, не менее глупым, чем поведение Никиты в квартире Kopaбeльникoffa.

— А ты?

— Поеду домой, к Инге… Устал…

— Слушай, Кит… Только честно… А у тебя с этой дамочкой…ну того… Ничего не было? Если было — тебе проще сказать об этом сейчас. Мне.

Если у Никиты что-то и было с семейством Корабельникоffых,то скорее с самим Окой Алексеевичем. Нежнейшее черно-белое «Я думаю, это началобольшой дружбы». А смерть Мариночки была цветной. Темно-вишневой.

— Нет. Ничего не было…

— А у тех двоих? Что они делали в квартире?

— Понятия не имею… Скорее всего, приехали по вызову..

— По вызову? Оба?

— Ну да… Думаю, Мариночка решила развлечься .. Слегка..В день своего рождения…

— Оригинально. И не отпустила телохранительницу?…Ладно, собирайся и двинем…

— Куда?

— Куда? На место, как ты утверждаешь, преступления…Если ты меня не накалываешь… А может, ты меня накалываешь? Решил пошутить,а? — безнадежным голосом спросил Левитас.

— Никуда я не поеду… Мне хватило… Через секунду жесткиепальцы Митеньки ухватили Никиту за хлипкий ворот.

— Поедешь, куда ты денешься… Я тебе покажу, какбезнаказанно поднимать с кровати работника правоохранительных органов!…

Сентябрь 199… года

"…Мы сделали это.

В день рождения Динки, которого больше нет. И Динки большенет. И меня. Но самое главное, — нет больше Ленчика.

Его нет — и это мы, мы сделали это!

Жаль, что об этом никто и никогда не узнает… Мертвые немогут убивать, говорит Динка, и с этой точки зрения преступление, которые мысовершили, можно считать идеальным. Но мертвые не могут никому и ничегорассказать. Они не могут выпустить книгу воспоминаний «Как мы убивали Ленчика».

Жаль.

Это был бы бестселлер, как сказал бы Ленчик.

Это был бы бестселлер, покруче того, который так и не вышелмесяц назад, хотя должен был выйти. Ровно через два месяца после нашей с Динкойсмерти, Ленчик и здесь подсуетился, он всегда был мобилен, как говорит Динка.Он наверняка начал писать свой бестселлер задолго до того, как нас нашлимертвыми. Голыми, мертвыми, обнявшимися — на смятых простынях. В доме удурацкой дороги из Барсы в Сичес… «ТАИС: история славы и отчаяния», вот какназывалась бы книга. Название придумал Ленчик, а сто тысяч ее экземпляровнаверняка разлетелись бы за неделю. Пришлось бы печатать дополнительный тираж,Ленчик сам нам об этом говорил. Сам. В свой первый и единственный визит вБарселону, тогда он привез нас сюда, он почему-то вбил себе в голову, что Барса— лучшее место для сломанного позвоночника дуэта «Таис». «Барса кого угоднорасшевелит, девчонки, — ворковал Ленчик. — Барса вернет вас к жизни,вот увидите, лучшего города я не знаю»…

Он пробыл с нами пару-тройку дней, а потом вернулся в Питер,оставив нас под присмотром Барсы. Он обещал вернуться недельки через две, ноэти чертовы «две недели» растянулись на несколько месяцев. И все эти несколькомесяцев он утешал нас по телефону: возможности приехать пока нет, вы же знаете,я пишу книгу о вас… Интерес у издателей колоссальный… А книга вернет вам сцену…Я думаю над новой концепцией «Таис». А концепция вернет вам сцену"… Потомвозникли некоторые неприятности с нашими банковскими счетами, и об этом тожесообщил нам Ленчик: «Вы же, знаете это налоговое зверье… Я должен разобраться…Разберусь и приеду… Осталось не так много денег? Подыщите гостиницу подешевле…Это временные трудности, девчонки, временные трудности… Пара недель — и я всеулажу». Пара недель давно закончилась, черт…

Но надежда осталась. Во всяком случае — у меня. Разговор окниге всплыл внезапно, когда Ленчик конфисковал у меня дневники периода «Таис».И сказал, что посмотрит их, кое-что исправит, а некоторые куски вообще возьметбез изменений. Они и вправду потянут на дополнительный тираж. Я уже тогда зналаэто.. Я знала это еще до того, как финал бестселлера был дописан. Еще до того,как Динке пришла в голову гениальная идея убить Ленчика, жаль, что об этом ненапишешь книгу… Все последние несколько месяцев Динка сидела на травках изапивала их дешевым испанским вином. И даже кололась — опять вперемешку свином, ее последний парень расстарался. Как же его звали, этого парня?Эйсебио?… Нет, Эйсебио был у нее, когда мы еще жили в четырехзвездочном «GranDerby». Красавчик Эйсебио, «мой чико» [1], как говорит Динка… Оннравился мне больше всего, настоящий испанец, прямо матадор, только быка нехватает… Потом был Хесус, ну да, во времена трех звезд в «Suizo»… Мануэль иХавьер, эти отирались в «Cataluna»… А вот последний и посадил Динку на иглу,основательно, уже в гнусном «Del Mar», гнуснейшем… Вонь от порта и зоопарка,рыба вперемешку с шерстью, шерсть вперемешку с рыбой, и наш хреновый номер, гдеона трахалась с этим придурком.

Пабло-Иманол, придурок.

По кличке Ангел.

Кололись они на пару, и ничего нельзя было с этим поделать.Оставалось только заливаться дешевым испанским вином…