— Спасибо, что так быстро приехали. — Онаулыбнулась, и они просмотрели сделанные пометки.

Он сказал, что доставит отснятый материал в Нью-Йорк наследующий день, чтобы его смонтировали со всем остальным, и телевизионщикиушли.

Мел переоделась. Она удивилась, увидев, что Питер тожепереоделся. Она почему-то предполагала, что он так и останется в стерильнойодежде. Странно было видеть в нем простого смертного.

— Ну как прошла операция? — спросила она, когдаони вместе вышли в холл. У нее было такое ощущение, словно они и нерасставались, и при виде его что-то всколыхнулось у нее внутри.

— Пока все нормально. Хотя следующие двадцать четыречаса станут для нее решающими. Посмотрим, как она будет держаться. Она былаужасно слаба, когда мы начали операцию. Вы видели ее сердце? Оно стало какбулыжник и совершенно утратило эластичность. Она вряд ли прожила бы еще сутки.Ей чертовски повезло, что у нас вовремя появился донор.

Донор… донор, без лица… без имени, без прошлого, простодонор; анонимное сердце в теле с лицом Мари. Все это еще трудно поддавалосьвосприятию. Даже после операции, за которой они наблюдали в течение четырехчасов. Мел взглянула на часы и удивилась, что шел уже седьмой час, а посмотревв окно, увидела, что солнце уже встало. Ночь прошла, и Мари жива.

— Вы, должно быть, смертельно устали. — Онвнимательно посмотрел на нее и заметил темные круги под глазами — Просто стоятьи наблюдать намного тяжелее, чем работать.

— Сомневаюсь в этом. — Она непроизвольно зевнула иподумала, как будет чувствовать себя Мари, когда проснется. Это — самое худшее.И Мелани не завидовала ей. Теперь ей через многое придется пройти, возможно,это будет тяжелее, чем все, что было прежде. Ей придется глотать лекарства,бороться с отторжением и инфекциями, и она будет испытывать боль послеоперации. Мел чуть не вздрогнула при этой мысли, и Питер, заметив, как онапобледнела, без лишних слов усадил ее на ближайший стул. Он часто виделподобные симптомы и понял раньше, чем это осознала Мел, что она вот-вотпотеряет сознание. Он осторожно наклонил ее голову к коленям своими сильнымируками, и Мел так удивилась, что лишилась дара речи.

— Сделайте медленный глубокий вдох и выдох через рот.

Она собралась сказать ему нечто дерзкое, но вдругпочувствовала ужасную слабость и не могла произнести ни слова, а когда пришла всебя, с удивлением взглянула на него.

— Я даже не поняла, что теряю сознание.

— Возможно, мой друг, но минуту назад вы как-то милопозеленели. Вам следует что-нибудь перекусить и отправиться в гостиницуспать. — Но затем он вспомнил, что она уже выписалась из гостиницы, и емув голову пришла мысль:

— Почему бы вам не отправиться ко мне домой? Миссис Ханможет устроить вас в комнате для гостей, а дети даже не узнают, что вытам. — Он взглянул на часы: время приближалось к семи. — Я позвонюей.

— Нет, не надо. Я могу поехать в гостиницу.

— Это глупо. Зачем тратить усилия, когда вы можетевыспаться у меня дома? Вас весь день никто не побеспокоит.

Это было великодушное предложение, но Мел сомневалась, стоитли ей соглашаться. Однако, поднявшись; она почувствовала такую усталость, чтобыла не в силах возражать или звонить в гостиницу, чтобы заказать номер. Икогда Питер подошел к посту и снял телефонную трубку, она села и стала следитьза ним, как изможденный ребенок. Он вернулся к ней и выглядел таким же бодрым,как и вчера утром, хотя он тоже не спал всю ночь, но он, казалось, привык кэтому, к тому же находился в приподнятом настроении после удачной операции.

— Она будет ждать вашего приезда. Дети встанут нераньше восьми, кроме Марка, который уже ушел. — Питер обернулся и что-тобыстро сказал медсестре, затем обратился к Мел:

— С Мари все в порядке.

Я провожу вас вниз и сам усажу в такси, потом вернусь сюда изагляну к ней.

— Ну что вы, не стоит… это глупо… — Она не узнаваласебя. Ей доводилось вести репортажи о массовых убийствах, и вдруг сейчас все еетело обмякло, и она была признательна Питеру, когда он повел ее вниз. —Наверное, я старею. — Она печально улыбнулась, пока они ждалитакси. — Странно, что я так устала.

— Вы просто расслабились. Иногда такое случается и снами. Я пока еще держусь.

— Что вы будете делать?

— Постараюсь поспать несколько часов, если это удастся.Вчера вечером после звонка вам я позвонил секретарше, чтобы она отменила приемпациентов.

Утром меня в больнице подменит кто-нибудь из моих коллег, ая сделаю обход во второй половине дня. — Но она знала, что он тоже валитсяс ног, хотя и не подает виду. Питер казался таким же энергичным и оживленным,как несколько часов назад. Он нежно взглянул на нее, усаживая в такси. —Когда вы улетаете в Нью-Йорк?

— Я должна вернуться сегодня ночью. Мне не разрешатостаться еще на день.

Он кивнул, радуясь, что поймал ее вчера вечером.

— В любом случае вам тут больше нечего снимать, Мел.Теперь мы будем наблюдать за ней, подбирать необходимые дозы лекарств. Всесамое интересное вы видели сегодня ночью.

Она вновь посмотрела ему в глаза:

— Спасибо, что разрешили нам присутствовать наоперации.

— Мне было приятно, что вы рядом. Теперь поезжайте ипоспите.

Он назвал водителю свой адрес и закрыл дверцу, и такси исчезлов потоке машин Лос-Анджелеса и направилось в сторону Бел-Эра. Глядя вслед, онвдруг обрадовался, что она еще здесь и что через несколько часов он сноваувидит ее. Он, как и Мел, был в некотором замешательстве от своих чувств. Ночто-то он испытывал по отношению к ней. Это уж точно.

Миссис Хан уже поджидала ее, стоя у окна на Бед-Эре, и, сухопоздоровавшись, повела наверх в комнату для гостей. Мел поблагодарила ее иогляделась, умирая от голода и усталости, мечтая о горячей ванне, но слишкомутомленная, не в силах что-либо делать. Она уронила портфель и сумку возлепостели, подумав, найдет ли свой чемодан в Нью-Йорке, но в данный момент ее этоне очень-то волновало. Она прилегла на кровать полностью одетой и стала ужезасыпать, думая о Питере и о Мари, когда услышала тихий стук в дверь. Она судивлением повернулась и с трудом приоткрыла глаза.

— Да?

Вошла миссис Хан с маленьким плетеным подносом.

— Доктор сказал, что вы должны поесть.

Она почувствовала себя в роли его пациентки, взглянув на тарелкус дымящейся яичницей и поджаренным хлебом и на чашку с горячим шоколадом, запахкоторого еще с порога донесся до нее.

— Я не принесла вам кофе, чтобы вы могли заснуть.

— Большое спасибо. — Мел смутилась, что ейприслуживают, но еда показалась ей восхитительной, и она села на край постели вмятом жакете и юбке, с растрепанными волосами. Не сказав больше ни слова,миссис Хан поставила поднос на маленький столик возле кровати и снова вышла изкомнаты.