— Вовсе нет. И мне тридцать пять. — Онаулыбнулась. — Но мне нравится моя жизнь такой, как есть.

— Это будет до тех пор, пока ваши дочери не вылетят изродного гнезда.

— Вам тоже следует подумать об этом. Но в вашем случаевашим детям нужен кто-нибудь, да и вам тоже. — И вдруг она засмеялась,посмотрев на него. — Это безумие. Мы тут чуть ли не кричим, убеждая другдруга, что каждый из нас должен вступить в брак.

А мы ведь знакомы всего четыре дня.

Он лукаво посмотрел на нее.

— Как это ни покажется странным, но у меня такоевпечатление, что мы знакомы много лет.

Мел задумалась.

— У меня тоже такое ощущение, но это же бессмысленно.

Они неожиданно слишком быстро приехали в аэропорт, залитыйярким светом и многолюдный.

Питер с сожалением вышел из машины и последовал за Мел,сокрушаясь, что они больше не могут пообщаться наедине. После вчерашней ночиона стала ему еще ближе. Спасение жизни Мари Дюпре сделало их в некотором родебоевыми друзьями. И сегодня сильнее, чем накануне, Питер страдал от того, чторасстается с Мел.

— Сообщите мне, как получится фильм. — Онисмущенно стояли у входа на посадку, когда объявили ее рейс, и Мел вдругстрастно захотелось, чтобы он обнял ее.

— Обязательно. Берегите себя. И передайте приветдетям. — Казалось, они уже пережили подобную сцену, но на этот разпрощание было мучительнее. — И Мари, и Патти Лу, — тихо добавила она.

— Берегите себя Не слишком усердствуйте на работе, Мел.

— Вы тоже. — Он в упор смотрел на нее, но отсмущения не находил слов и не знал, что делать. Здесь было не до интимныхразговоров, и он все еще не был уверен, какие чувства испытывает к ней —Спасибо за все — Она быстро поцеловала его в щеку, прошла через ворота и,махнув рукой на прощание, исчезла, а он все стоял и смотрел ей вслед, но вдругуслышал вызов по рации и поспешил к телефону. Питер не мог ждать, когда самолетвзлетит. Он по звонил в больницу, и дежурный врач сообщил, что у Мари немногоподнялась температура и он хотел узнать у Питера, не надо ли изменить дозировкулекарств. Он дал указания врачу и вернулся к машине, думая не о Мари, а о Мел,улетавшей на самолете, который гигантской серебряной птицей взмыл вверх, а Мелсмотрела вниз на стоянку автомашин, гадая, где там он и увидит ли онакогда-нибудь еще его или его детей. И на этот раз она не сомневалась. Ей былогрустно улетать и еще грустнее возвращаться домой Этой ночью она даже непыталась убедить себя, что это не правда. Она просто сидела у окна, думая о неми о последних четырех днях, зная, что он нравится ей и что это ни к чему неприведет. У них разная жизнь в разных мирах, на расстоянии трех тысяч миль Иничто никогда не изменится.

Полет до Нью-Йорка обошелся без происшествий, и Мел, доставблокнот, набросала кой-какие заметки о последних днях, пока все было свежо впамяти. Ей хотелось затронуть множество моментов в своем комментарии к фильму,но затем она закрыла блокнот и откинулась на спинку кресла, устало при крывглаза. Стюардесса несколько раз предлагала ей коктейли, вино или шампанское, ноМел отказывалась. Ей хотелось остаться наедине со своими мыслями, но вскоре онауснула. Она проснулась, когда объявили, что самолет идет на посадку, истюардесс; коснулась ее руки, прося пристегнуть ремни.

— Спасибо. — Мел сонно взглянула на стюардессу иподавила зевок, застегивая ремень, а затем от крыла сумочку и достала расческу.У нее было ощущение, что она уже несколько дней ходит в одной и той же одежде,и Мел вновь подумала, найдет ли свой чемодан в Нью-Йорке. Казалось, прошлацелая вечность с тех пор, как она чуть не села на самолет в Лос-Анджелесе околотридцати часов назад, когда ее остановил звонок Питера. Она снова вспомнила онем.

Стоило ей закрыть глаза, и его лицо, как живое, возникалоперед ней, но она заставила себя открыть их, почувствовав, что самолет ужебежит по взлетно-посадочной полосе в Нью-Йорке. Она дома. Ее ждет гора работы вредакции новостей и над фильмом о нем, и о Патти Лу, а также масса забот,связанных с ее дочками. Здесь у нее своя жизнь, но Мел почему-то сожалела отом, что так быстро вернулась. Ей бы хотелось подольше остаться вЛос-Анджелесе, но в этом не было необходимости, и она не смогла бы объяснить дальнейшуюзадержку руководству телестудии в Нью-Йорке.

Она нашла свой чемодан в специальной службе багажногоотделения, забрала его, вышла из аэропорта и, взяв такси, на полной скоростинаправилась в город. В половине седьмого утра на улицах совсем не было машин, ипервые лучи солнца окрашивали небо золотыми всплесками, отражавшимися на окнахнебоскребов, стоящих по обе стороны дороги. Переехав через мост и направляясьна юг по Ист-Ривер-драйв, она ощутила прилив знакомых чувств. Так всегдаслучалось с ней по возвращении в Нью-Йорк. Это был прекрасный город. И совсемнеплохо снова вернуться домой. Это был ее город. И, улыбнувшись самой себе, оназаметила, что водитель с любопытством наблюдает за ней в зеркало заднегообзора. Она казалась ему знакомой, но он не был уверен в этом. Возможно, раньшеему уже доводилось подвозить ее, думал он про себя, или она была женойкакой-нибудь важной персоны, политика, или кинозвездой, и он видел ее вновостях.

— Надолго уезжали? — Он продолжал гадать, глядя нанее.

— Всего на несколько дней, в Лос-Анджелес.

— Угу, — кивнул он, сворачивая направо наСемьдесят девятую улицу и направляясь на запад. — Я когда-то тоже ездилтуда. Но нигде нет такого места, как Нью-Йорк.

Она улыбнулась. Нью-Йоркцы были людьми особой породы, преданныесвоему городу до конца, несмотря на нищих, на трущобы, преступления,загрязнение окружающей среды, перенаселенность и множество других городскихизъянов и пороков. Тем не менее городу была присуща некая напряженность,затрагивающая до глубины души. И даже сейчас, проносясь по улицам, онаиспытывала это чувство, глядя на утренний оживающий город.

— Великолепный город. — Водитель опять выразилсвою любовь к родному городу, и Мел кивнула.

— Конечно. — И внезапно поняла, как хорошовернуться домой. Мел уже предвкушала встречу с девочками. Она расплатилась стаксистом, внесла чемодан и поставила его в прихожей, а затем поднялась наверхк дочкам. Они обе еще спали, и она тихо вошла в комнату Джессики, присела накровать и стала смотреть на нее. Огненно-рыжие волосы разметались по подушке,как красное покрывало; девочка пошевелилась, услышав голос матери, и открылаглаза.

— Привет, лежебока. — Мел наклонилась и поцеловалаее в щеку, и Джессика улыбнулась.

— Привет, мам. Ты дома. — Она села, потянулась иобняла мать с сонной улыбкой. — Как съездила?

— Удачно. Как хорошо снова оказаться дома. —Калифорния вместе с Питером Галламом и Мари Дюпре и центральной городскойбольницей остались позади. — Мы сняли потрясающий фильм.