— Ясно.

— Как дела в школе, Пам?

Она уставилась на Мел.

— Это любимая комната моей мамы.

— Я ее понимаю. Мне она тоже нравится, здесь так многосолнца. — Но замечание Мел только усилило неловкость, чего и добиваласьПам.

Пам села в другом конце комнаты, подальше от Мел и выглянуланаружу.

— Она обычно каждый день сидела здесь и смотрела, как яиграю в бассейне. — Мел внимательно наблюдала за выражением лица девочкии, увидев на нем печаль, решилась на отчаянный шаг.

— Тебе, должно быть, очень не хватает ее.

Лицо Пам как будто окаменело, она долго не отвечала.

— Ей могли бы сделать операцию, но она не доверила этоотцу.

Жестоко было так говорить, и Мел внутренне съежилась оттого, как Пам воспринимала решение Анны.

— Думаю, не все так просто.

Пам вскочила.

— Что вы знаете об этом, кроме того, что он сказал вам?

— У нее было право выбора. — Но Мел понимала, чтовступает на зыбкую почву. — Иногда трудно понять поступки других.

— В любом случае он не мог бы спасти ее. — Онанервно зашагала по комнате, а Мел наблюдала за ней. — Все равно сейчас онауже умерла бы, даже если бы ей сделали пересадку сердца.

Мел медленно кивнула. Скорее всего это было правдой.

— А какое решение, по-твоему, следовало принять твоеймаме?

Пам пожала плечами и отвернулась, и Мел увидела, что у неедрожат плечи. Мел, не задумываясь, подошла к ней.

— Пам… — Она медленно повернула девочку к себе иувидела, что у нее по лицу текут слезы. Мел осторожно прижала ее к себе и далаей выплакаться. Несколько минут Пам стояла, прижавшись к Мел, а та нежногладила ее по волосам. — Мне жаль, Пам…

— Да. Мне тоже. — Наконец она оторвалась от Мел иснова села, вытирая лицо рукавом. Она посмотрела на Мел, и лицо ее было полнострадания. — Я так любила ее.

— Я уверена, что и мама очень любила тебя.

— Тогда почему она не попыталась выжить? Может быть,она еще и сейчас была бы с нами.

— Я не знаю ответа, да и, наверное, никто не знает.Думаю, твой отец тоже все время задает себе этот вопрос, но вы должныпродолжать жить. Тебе больше ничего не остается, как бы ни было больно.

Пам молча кивнула и посмотрела на Мел.

— Я некоторое время не ела. Думаю, мне тоже хотелосьумереть. По крайней мере, так сказал психиатр. Марк считает, что я простохотела свести с ума папу, но это не так. Я просто ничего не могла есть.

— Твой отец понимает это. А сейчас тебе лучше?

— Иногда. Я не знаю… — Она выглядела печальной, а Мелне находила слов для утешения. У нее были два брата, но ни один из них не могпомочь ей, черствая немка-экономка, совершенно лишенная душевной теплоты, иотец, слишком занятый спасением других людей. Без сомнения, этому ребенку нуженкто-то еще, но кто? На мгновение Мел захотелось остаться здесь ради нее, но унее была собственная жизнь за три тысячи миль отсюда, свои дети, проблемы,работа.

— Знаешь, Пам, мне бы очень хотелось, чтобы тыкогда-нибудь приехала в Нью-Йорк навестить меня.

— Ваши дочки, наверное, решат, что я — глупая.

Так думают мои братья. — Она снова громко всхлипнула,при этом стала похожа на маленькую девочку.

Мел ласково улыбнулась ей.

— Я надеюсь, что они не столь суровы, мальчишки невсегда нас понимают. У Марка переходный возраст, и ему тоже приходится комногому приспосабливаться, а Мэтью еще слишком мал для этого.

— Нет, я не маленький, — произнес тонкий голосок.Никто не заметил, как он вошел в комнату. Он только что вернулся из школы наспециальном автобусе, который каждый день подвозил школьников. — Я самубираю постель, сам моюсь в ванне и могу приготовить суп. — Даже Памрассмеялась при этом, а Мел улыбнулась ему.

— Я знаю, ты — потрясающий малыш.

— Ты вернулась. — Он выглядел очень довольным,когда подошел к ней и сел.

— Нет, просто я уезжаю немного позже, чем предполагала.Как прошел день, дружок?

— Прекрасно. — Затем он уставился на Пам. —Почему ты опять плачешь? — Но, прежде чем она смогла ответить, онповернулся к Мел. — Она все время плачет. Девчонки такие глупые.

— Вовсе нет. Плачут все. Даже взрослые.

— Мой папочка никогда не плачет. — Он произнес этос огромной гордостью.

— Я уверяю тебя, что и он плачет.

— Нет, — решительно произнес он, но вмешалась Пам:

— Да, он плачет. Один раз я видела, как он плакал.После… — Но она не закончила фразу. Этого и не требовалось. Они все поняли, аМэт сердито посмотрел на нее.

— Это не правда. Он сильный. И Марк тоже. — Сэтими словами в комнату вошла миссис Хан и увела Мэтью умываться. Онсопротивлялся изо всех сил, но она была непреклонна, и Мел с Пам снова осталисьнаедине.

— Пам, — Мел коснулась руки девочки, — еслитебе понадобится моя помощь или дружеский совет, позвони мне. Перед отъездом яоставлю тебе мой номер телефона. Звони в любое время. Я очень хорошо умеюслушать, а Нью-Йорк не так уж далеко.

Пам внимательно посмотрела на нее, а затем кивнула.

— Спасибо.

— Я действительно хочу этого. Звони в любое время.

Пам кивнула и встала.

— Мне пора делать уроки. Вы скоро уезжаете? — Этобыло сказано наполовину с надеждой, а может быть, и наоборот, как и все еечувства по отношению к Мел.

— Сегодня вечером. Вероятно, я пробуду здесь до восьмичасов.

— Вы будете ужинать с нами? — Она явновстревожена, и Мел вспомнила ее слова.

— Возможно. Я не уверена. Тебе бы этого очень нехотелось?

— Нет, все нормально. — В дверях она обернулась испросила:

— Хотите снова взять мой купальник?

— Думаю, сегодня я обойдусь, но спасибо за предложение.

— Не за что. — Пам вновь кивнула и ушла, а спустянесколько минут в комнату вернулся Мэтью, захватив с собой пару книг, чтобы онаему почитала. Было видно, что они оба изголодались по вниманию и любви, имальчик все время занимал и забавлял ее до тех пор, пока не приехал Питер. Онвыглядел бледным и уставшим, и ей стало жаль его. От него столько ждали вбольнице и дома. Работа отнимала у него так много сил и времени. Удивительно, чтоего вообще хватало на детей. Но он старался всегда, когда только мог, посвящатьсебя детям.

— Как Мари? — Ее глаза были полны сочувствия, и онустало улыбнулся.