И вместе с тем в душу к нему закралось гадкое ощущение, чтона самом-то деле нет никакого шума — вот никто ничего и не слышит. Просто это унего крыша поехала, просто это от страха ему мерещится всякое. От рассказов отвсяких, от неотступно, в шаге за спиной замыкающего, ползущей за ними тьмы.Командир дал знак остановиться, чтобы не мешали скрип дрезины и грохот сапог,замер, руки его поползли к рукоятке автомата, он стоял неподвижно и напряженновслушивался, повернувшись к туннелю одним ухом. Странный звук был тут как тут,Артем теперь слышал его довольно отчетливо, и чем четче и яснее он становился,тем внимательнее Артем всматривался в выражение лица командира, пытаясь понять,слышит ли и тот все то, что наполняло сознание Артема все усиливающимсябеспокойством. Но черты лица у того постепенно разглаживались, он явноуспокаивался, и Артема захлестнуло жгучее чувство стыда. Еще бы — остановилотряд из-за какой-то ерунды, сдрейфил, да еще и других переполошил.

Женька, очевидно, тоже ничего не слышал, хотя и пытался.Бросив, наконец, это занятие, он с ехидной усмешкой посмотрел на Артема, и,заглядывая ему в глаза, проникновенно спросил: — Глюки? — Да пошел ты! —неожиданно раздраженно бросил Артем.

— Что вы все, оглохли что ли?

— Глюки! — удовлетворенно заключил Женька.

— Тишина. Совсем ничего. Тебе показалось, наверное. Ничего,это бывает, не напрягайся, Артем. Берись давай и поехали дальше, — мягко,чувствуя ситуацию, сказал командир, и сам пошел вперед.

Артему ничего не оставалось, как послушаться и вернуться наместо. Он честно попытался убедить себя что шепот ему показался, и что это всеот напряжения, и пытался расслабиться и не думать ни о чем, надеясь, что вместес тревожно мечущимися мыслями из головы удастся выкинуть и этот чертов шум. Емуудалось некоторое время почти ни о чем не думать, но в опустевшей на мгновенияголове звук словно стал гулким, более громким и ясным. Он нарастал по меретого, как они все глубже продвигались на юг, и когда вырос настолько, что,казалось, заполнил все метро, Артем вдруг заметил, что Женька работает толькоодной рукой, а другой как-то автоматически, видимо не обращая внимания на то,что он делает, потирает себе уши.

— Ты чего? — шепнул ему Артем тихонько.

— Не знаю… Закладывает… Свербит как-то, — неуклюже попыталсятот передать ощущение.

— А ничего не слышишь? — с боязливой надеждой спросил Артем.

— Не, слышать не слышу, но как-то давит, — шепнул в ответЖенька, и прежней иронии не было в его голосе.

Звучание достигло апогея, и тут Артем понял, откуда оно шло.Одна из труб, идущих вдоль стен туннеля, так же как и всех остальных тунелейметро, заключающих в себе коммуникации и черт знает что еще, в этом местесловно лопнула, и именно ее черное жерло, окаймленное рваными и торчащими вразные стороны железными краями, и издавало этот странный шум. Он шел из ееглубин, и только Артем успел задуматься о том, почему же там внутри ни проводовникаких, ни еще чего, а сплошная пустота и чернота, как командир внезапноостановился и медленно, натужно выговорил: — Мужики, давайте здесь это… Привалсделаем, а то мне что-то нехорошо. В голове муть какая-то.

Он нетвердыми шагами приблизился к дрезине, чтобы присестьна край, но, не дойдя шага, вдруг мешком повалился на землю.. Женька растерянноглядел на него, растирая свои уши уже двумя руками, и не двигаясь с места.Кирилл почему-то продолжил идти дальше в одиночку, как будто ничего и неслучилось, никак не реагируя на окрики. Замыкающий сел на рельсы и неожиданнокак-то по-детски беспомощно заплакал. Луч фонарь уткнулся в низкий потолоктуннеля, и, освещенная снизу, картина стала еще более зловещей. Артемзапаниковал. Очевидно, из всего их отряда рассудок не помутился только у него,но звук стал совершенно нестерпимым, не давая состредоточиться насколько-нибудь сложной мысли. Артем в отчаянии заткнул уши, и это немногопомогло. Тогда он с размаху влепил пощечину Женьке, с одуревшим видом трущемусвои уши и проорал ему, стараясь заглушить шум, забыв, что тот был слышентолько ему: — Подними командира! Положи командира на дрезину! Нам нельзя здесьоставаться ни в коем случае! Надо убираться отсюда! — и, подобрав упавшийфонарь, бросился вслед за Кириллом, сомнамбулически мерно вышагивающим вседальше, уже вслепую, потому что без фонаря темнота впереди была хоть глазвыколи.

К его счастью, тот шел довольно медленно, и в несколькодлинных скачков Артем сумел нагнать его, и хлопнул по плечу, но Кирилл, незамечая его, все шел и шел вперед, и они удалялись все дальше от остальных.Артем забежал вперед и, не зная что делать, направил луч фонаря Кириллу вглаза. Они были закрыты, но Кирилл вдруг сморщился и сбился с шага. ТогдаАртем, удерживая его одной рукой, другой приподнял веко и посветил прямо взрачок. Кирилл вскрикнул и заморгал, тряся головой, и через несколько секундсловно очнулся и открыл глаза, непонимающе смотря на Артема. Ослепленныйфонарем, он почти ничего не видел, и обратно к дрезине Артему пришлось тащитьего за руку.

На дрезине лежало бездыханное тело командира, рядом сиделЖенька, все с таким же тупым выражением на лице. Оставив Кирилла у дрезины,Артем метнулся к замыкающему, продолжавшему плакать, усевшись на рельсах.Посмотрев ему в глаза, Артем встретил взгляд, полный боли и неведомогострадания, и таким острым было это ощущение, что Артем отшатнулся, ипочувствовал, что и у него против воли выступают слезы. — Они все, все погибли…И им было так больно! — разобрал Артем сквозь рыдания. Артем попытался поднятьего, но тот вырвался и неожиданно зло выкрикнул: — Свиньи! Нелюди! И никуда непойду с вами, я хочу остаться здесь! Им так одиноко, и так больно здесь, а выхотите забрать меня отсюда? Это вы во всем виноваты! Я никуда не пойду! Никуда!Пусти, слышишь?!

Артем хотел сначала дать ему пощечину, надеясь, что этопоможет и хоть как-то приведет его в чувство, но побоялся, что тот в такомсостоянии может дать ему сдачи, и вместо этого опустился перед ним на колени и,с трудом пробиваясь сквозь шум в своей голове, мягко, как ему показалось,сказал, сам не до конца понимая, о чем идет речь: — Но ведь ты хочешь импомочь, правда? Хочешь, чтобы они не страдали?

Сквозь слезы тот посмотрел на Артема и с несмелой улыбкойпрошептал: — Конечно… Конечно я хочу помочь им.

— Тогда ты должен помочь мне. Они хотят, чтобы ты помог мне.Иди к дрезине и встань за рычаги. Ты должен помочь мне добраться до станции. —Они так сказали тебе? — недоверчиво поглядел на Артема замыкающий. — Да, — какможно более уверенно ответил Артем.

— А ты отпустишь меня потом обратно, к ним? — настороженновыспрашивал тот.

— Даю слово, что если ты захочешь вернуться, я отпущу тебяобратно, — заверил его Артем и пока тот еще не успел одуматься, потянул его кдрезине.