Стали понемногу собираться местные, из палатки вылеззаспанный Женька, через полчаса подошло и здешнее начальство с командиром ихотряда, и первые куски мяса легли на угли. Командир их и руководство станциимного улыбались и все шутили, наверное, довольные результатами переговоров.Принесли бутыль с какой-то туземной бодягой, пошли тосты, все совсем ужеразвеселились. Артем, грызя свой шашлык, слизывая текущий по рукам горячий жир,молча смотрел на на тлеющие угли, от которых шел такой жар и необъяснимоеощущения уюта и спокойствия. — Это ты их из этой ловушки вытащил? — обратился кнему незнакомый человек, сидевший с ним рядом и последние несколько минутвнимательно разглядывавший Артема, на что то совершенно не обращал внимание,погруженный в свои мысли и созерцание багровеющих головней в костре. — Кто этовам сказал? — вопросом на вопрос ответил Артем, всматриваясь в незнакомца. Тотбыл коротко стрижен, небрит, из-под грубой, но крепкой с виду кожаной курткивиднелась теплая тельняшка. Ничего особенно подозрительного Артему углядеть внем не удалось: по виду его собеседник походил на обычного челнока, которых наРижской было хоть пруд пруди. — Кто? Да этот вот ваш бригадир и рассказывал, —кивнул тот на сидевшего поодаль и оживленно обсуждавшего что-то командира. — Нуя, — неохотно признался Артем. Несмотря на то, чо совсем недавно он планировалзавести пару полезных знакомств на Рижской, теперь, когда представиласьотличная возможность, ему отчего-то вдруг стало не по себе.

— Я — Бурбон. Зовут меня так. А тебя как звать? — продолжалинтересоваться мужик.

— Бурбон? Почему это? Это не король такой был? — удивилсяАртем.

— Нет, пацан. Это был такой типа спирт. Огненная, понимаешь,вода. Очень настроение поднимало, говорят. Так как тебя там?.. — не поясняязагадочного происхождения своего имени переспросил тот.

— Артем. — Слушай, Артем, это самое, а когда вы обратновозвращаетесь? — дознавался Бурбон, заставляя Артема все больше сомневаться вего благонадежности.

— Не знаю я. Теперь вам никто точно не скажет, когда мыобратно пойдем. Если вы слышали, что с нами произошло, должны сами понимать, —недружелюбно ответил Артем.

— Слушай, зови меня на ты, я не настолько тебя старше, чтобыты тут это… Короче, чего я тебя спрашиваю-то… Дело у меня есть к тебе, пацан.Не ко всем вашим, а вот именно к тебе, типа, лично. Только если ты без брехни.Мне, это самое, помощь твоя нужна. Понял? Ненадолго…

Артем ничего не понял. Говорил мужик сбивчиво, и что-то втом, как он выговаривал слова, заставляло Артема внутренне сжиматься, онслышал, как учащается стук сердца, как выступает на лбу холодная испарина.Меньше всего на свете ему сейчас хотелось продолжать этот непонятно кудаведущий разговор.

— Слышь, пацан, ты это, не напрягайся, — словно почувствовавАртемовы сомнения поспешил рассеять их Бурбон. — Ничего стремного, все чисто…Ну, почти все. Короче, дело такое: позавчера тут наши пошли до Сухаревки, ну тызнаешь, прямо по линии, да не дошли. Одиг только обратно вернулся. Ни хренапомнит, прибежал на Проспект весь в соплях, ну, типа, ревел, как этот ваш, окотором бригадир ваш рассказывал. Остальные обратно не появились. Может, онипотом к Сухаревке вышли… А может, никуда больше и не вышли, потому что ужетретий день как на Проспект никто оттуда не приходил, и с Проспекта никто тудауже идти не хочет. Западло им туда идти почему-то. Короче, думаю, что там та жебайда, что и у вас было. Я как вашего бригадира послушал, так сразу и это,типа, понял. Ну линия ведь та же. И трубы те же, — тут Бурбон резко обернулсячерез плечо, проверяя наверное, не подслушивает ли кто.

— А тебя эта байда не берет, — продолжил он тихо.

— Понял?

— Начинаю, — неуверенно ответил Артем.

— Короче, мне сейчас туда надо. Очень надо, понял? Очень. Ясебя не знаю. Но все шансы, что у меня там крыша съедет, как и у всех нашихпацанов, наверное, как у всей вашей бригады. Кроме тебя.

— Ты… — неуверенно, словно пробуя на вкус это слово,чувствуя, как неудобно и непривычно ему обращаться к такому типу «на ты»,проговорил Артем, — ты хочешь, чтобы я тебя провел через этот туннель? Что бы ятебя вывел к Сухаревской?

— Типа того, — с облегчением кивнул Бурбон. — Не знаю, тыслышал или нет, но там за Сухаревской туннель, типа, еще почище этого, такаядрянь, мне там еще как-то пробиваться надо будет. А тут еще и эта байда спацанами вышла. Да все нормально, не стремайся, ты если меня проведешь, я вдолгу тоже не останусь. Мне, правда, дальше надо будет потом идти, на юг, но уменя там, на Сухаревке, свои люди, обратно доставят, пыль смахнут, и все такое.

Артем, который хотел сначал послать Бурбона с егопредложением куда подальше, понял вдруг, что вот у него и появился шанс без бояи вообще безо всяких проблем проникнуть через южные заставы Рижской. И дальше…Бурбон, хотя и не распространялся о своих дальнейших планах, говорил, чтопойдет через проклятый туннель от Сухаревской к Тургеневской. Именно там Артеми собирался попытаться пройти. Тургеневская — Трубная — Цветной Бульвар —Чеховская… А там и до Арбатской рукой подать… Полис.. Полис.

— Как платишь? — решил поломаться для видимости Артем. — Какхочешь. Вообще — валютой, — Бурбон со сомнением посмотрел на Артема, пытаясьопределить, понимает ли тот, о чем идет речь.

— Ну, типа, патроны к калашу, — пояснил он. Но если тыхочешь жратвой там, спиртом или дурью, — он подмигнул, — тоже можно устроить.

Не, патроны — нормально. Две обоймы. Ну и еды, чтоб и туда иобратно. Не торгуюсь, — как можно более уверенно назвал свою цену Артем,стараясь выдержать испытующий взгляд Бурбона. — Деловой… — с неясной интонациейотреагировал тот.

— Ладно… Два рожка к калашу… И жратвы… Ну, ничего, —невнятно сказал он, видимо, сам себе. — оно того стоит. Ладно, пацан, как тебятам, Артем? Ты иди пока, спи, я за тобой зайду скоро, когда тут весь бардакуспокоится. Собери шмотки все свои, можешь записку оставить, если писатьумеешь, чтобы они тут за нами погонь не устраивали. Это… чтобы был готов, когдая приду. Понял?

Спать долго не удалось. Вещи, в общем, собирать было ненадо, потому что Артем толком еще ничего и не распаковывал — да и нечего былоособенно там распаковывать. Непонятно было только, как незаметно вынестиавтомат, чтобы не привлечь ничье внимание. Автоматы им выдали громоздкие,армейские, калибра 7.62 с деревянными прикладами. С такими махинами на ВДНХвсегда отправляли караваны на ближайшие станции.