— Ты присутствовала во время операции? — тотчасзаинтересовалась Джесси. Она отдала бы все на свете, чтобы увидеть пересадкусердца.

— Да. Я осталась, чтобы посмотреть, как они делаюттрансплантацию сердца, вчера ночью… нет, позавчера… — Время смешалось у нее вголове, и она улыбнулась. — Неважно когда, но операция прошла успешно. Этобыло непередаваемо, Джесс.

— А я могу увидеть фильм?

— Конечно. Ты можешь зайти на студию еще до выпуска вэфир.

— Спасибо, мамочка. — Она медленно выбралась из постели,и ее длинные ноги казались еще длиннее под короткой розовой ночной рубашкой.Мелани вышла из комнаты и направилась ко второй дочери.

Валерия крепко спала, зарывшись в постель, и Мел пришлосьнесколько раз ласково похлопать ее, чтобы разбудить. В конце концов Меланистащила с нее одеяло и ухватилась за простыни, только тогда Вал проснулась,сонно позевывая.

— Отстань, Джесс… — Но затем она открыла глаза и вместосестры увидела Мел. Она была удивлена и смущена, забыв, что мама должна былавернуться. — Как, ты уже здесь?

— Как мило ты меня встречаешь. По последним сведениям,я живу здесь.

Вал сонно ухмыльнулась и повернулась к ней лицом.

— Я забыла, что ты возвращаешься сегодня.

— Ну и что вы собирались делать? Проспать весь день ипрогулять уроки? — На самом деле у нее не было оснований волноваться ни заодну из них, хотя Вал иногда оказывалась менее сознательной из двойняшек.

— Прекрасная мысль. В конце концов, занятия уже почтизакончились.

— Может быть, еще поучишься пару недель?

— Уф, мам… — Вал попыталась снова заснуть, но Мелпринялась щекотать ее. — Перестань! — Девочка вздрогнула от щекотки исела, защищаясь от проворных рук матери. В этот момент в комнату вошлаДжессика, бросилась на кровать и помогла Мел встать, а минуту спустя разразилсябой подушками, начатый Вал в целях самозащиты, и вскоре все трое лежали напостели, смеющиеся и задыхающиеся, и у Мел бешено колотилось сердце. Что бы онани делала, куда б ни уезжала, всегда так приятно возвращаться домой к девочкам.Но, как только эта мысль пришла ей в голову, она тотчас вспомнила о Пам и отом, насколько печальна ее жизнь. За завтраком Мел рассказала им о детяхГаллама, особенно о Пам, которые растут без матери.

— Ей, наверное, тяжело приходится. — Вал перваявысказала сочувствие, но затем сделала гримасу. — А как выглядит ее брат?Клянусь, он симпатичный.

— Вал… — произнесла Джесси с осуждающимвзглядом. — Ты больше ни о чем не можешь думать.

— Ну и что? Я уверена, что он симпатичный.

— И что с того? Он живет не здесь. Вполне возможно, чтов Лос-Анджелесе много симпатичных парней. Тебе разве не хватает их вНью-Йорке? — Джессика с раздражением посмотрела на Вал, и это позабавилоМел.

Она обратилась к младшей дочери с вопросом:

— Означает ли это, что ты исчерпала весь запас вНью-Йорке?

Вал засмеялась:

— Всегда найдется местечко еще одному.

— Не знаю, как ты не путаешь их имена!

— Думаю, она их вообще не запоминает, — быстродобавила Джессика.

Она не одобряла поведение Вал. В этом Джесс больше походилана Мел: независимая, холодная, осторожная, когда дело касалось знакомства смальчиками — иногда даже слишком осторожная, — и это даже беспокоило Мел.Ее собственный образ жизни явно наложил отпечаток на старшую дочь. Возможно,даже на обеих. Вероятно, именно поэтому Вал стремилась, чтобы рядом с нейвсегда был какой-нибудь кавалер. Она не хотела заканчивать жизнь так, как Мел.

— Она постоянно щебечет им и улыбается на переменах вшколе, думаю, мальчишек совсем не волнует, что она забывает их имена.

В подобные моменты в ней говорило скорее неодобрение, чемзависть, и Мел понимала это. Страсть Вал к противоположному полу казалась Джессбанальной, у нее проявлялась склонность к интеллектуальным или научнымпроблемам, но и у нее хватало друзей среди ребят, о чем ей осторожно напомнилаМел, когда Вал пошла собирать учебники в школу.

— Я знаю. Но она ведет себя совершенно неразумно. Онатолько об этом и думает, мам.

— Через несколько лет у нее это пройдет.

— Возможно. — Джесси пожала плечами. Затем обедевочки поспешили в школу на Девяносто первую улицу, в десяти кварталах от ихдома, а Мелани осталась одна. Ей надо было привести в порядок свои мысли ираспаковать багаж, пораньше прийти на студию, просмотреть свои записи. Но, кактолько она вышла из-под душа, зазвонил телефон, и, не успев вытереться, она снялатрубку. Звонил Грант, и она улыбнулась, услышав его голос.

— Так ты вернулась. А то я уже начал думать, что тыуехала навсегда.

— Все не столь трагично. Хотя последний день оказалсявесьма драматичным, но совсем в ином смысле. У них появился донор для чутьживой пациентки, и я не улетела, а вернулась в больницу на операцию.

— Твой желудок явно крепче моего.

— Я в этом не уверена, но зрелище былозахватывающим. — И вновь перед ней мелькнул образ Питера. — И вообщепоездка удалась, а как дела у тебя?

— Без изменений. Я несколько раз звонил твоим девочкам,они прекрасно справлялись без тебя. Боюсь, что мне не угнаться за их стилемжизни.

— Мне тоже. Но ты молодец, что звонил.

— Я же обещал тебе. — В его голосе чувствоваласьрадость, и ей тоже было приятно услышать его. — Как там та малышка?

— Великолепно. В последний раз, когда я видела ее вбольнице, она выглядела так, как будто заново родилась. Это просто изумительно.Грант.

— А доктор, который совершил это чудо? Он тоже оказалсяизумительным? — Казалось, Грант уже догадался о ее чувствах, но глупооткровенничать с ним.

Она уже не в том возрасте. Неожиданное увлечение вроде этоголучше предоставить Вал.

— Он оказался интересным человеком.

— И все? Один из самых выдающихся кардиохирургов встране, и ты можешь сказать только это? — Затем он вдругусмехнулся. — Или это означает нечто большее?

— Ничего. Просто я провела несколько насыщенныхдней. — Ей хотелось сохранить свои чувства к Питеру Галламу втайне. Ни кчему делиться ими с кем-либо, даже с Грантом. Скорее всего она больше никогдане увидится с ним, так что лучше ничего не рассказывать.

— Хорошо, когда придешь в себя, позвони, и мы сходимкуда-нибудь пропустить по стаканчику.

— Договорились. — Но пока ей этого совсем нехотелось. Она витала в собственных мыслях, и ей еще не хотелось спускаться соблаков на землю.

— Увидимся позже, детка. — И добавил, немногопомолчав: