Обрадованная метель тут же зашвыряла ее снегом, но теперьКатя, не прячась, с облегчением подставила ей раскрасневшееся лицо. Еепо-прежнему трясло от злости. Антуанетта быстренько сделала свои дела ивопросительно взглянула на новую хозяйку, предлагая вернуться. Но возвращатьсядомой Катя не хотела.

У нее не укладывалось в голове, как можно наказать маленькоеи полностью зависимое от тебя существо только за то, что оно защищалось отприставаний. А в том, что Седа приставала, да еще назойливо, у Кати не было нималейший сомнений. Она запоздало вспомнила, как жена брата любила тискатьмаленьких котят их соседки в Ростове-на-Дону, не обращая внимания на то, чтокотятам это явно не нравится, и с каким восторгом подносила их к лицу, пытаясьрасцеловать усатые мордочки. Катя каждый раз при виде этой картины морщилась,но Седа обращалась со зверьками, как с игрушками. Правда, ровно до тех пор,пока один из подросших котят не мазнул ее лапой по щеке, оставив две тонкие, нодолго заживавшие полосы. После того случая вся любовь Седы к котятам пропала, иона долго жаловалась на то, какие кошки неблагодарные создания.

– Ладно, не умеешь с животными обращаться, так хотя быдержись от них подальше, – злобно бормотала Катя себе под нос, уходя отподъезда и таща за собой сопротивляющуюся Антуанетту. – Но злость-то наних зачем срывать?

Йорк гавкнул, напоминая о себе. Катя остановилась,посмотрела на окна дома. Ей показалось, что она видит два силуэта, замерших зазанавеской.

– Ну уж нет. Я к вам сейчас не вернусь. Тонька, замной!

Собака нехотя подчинилась. Глядя, как терьер отворачиваетморду от ветра, Катя подумала, что сегодня все окончилось более-менее хорошо.Но что сделает завтра истеричка Седа – одному богу известно.

Ей пришла было в голову мысль, что всего-навсего нужнопопросить Артура о помощи – он-то дома весь день, а значит, может присмотретьза Тонькой, но тут Катя трезво проанализировала свои отношения с мужем запоследний месяц и поняла, что не может на него рассчитывать. За то время, чтоони прятались в Москве, что-то случилось с тем человеком, за которого онавыходила замуж. Из веселого, заботливого, самостоятельного парня он превратилсяв вечно хмурого нытика, не способного принять ни одного решения без матери иотрывающегося на жене за вынужденное затворничество. Катя осознала, что изо дняв день она возвращается с работы все позже и позже не потому, что ее так ужзагружает начальство. Нет. Ей просто не хотелось идти домой.

«Артур сегодня вспомнил, что мы не занимались сексом ужесколько… две недели? Месяц? Да, месяц, если не больше. Когда я прихожу, то елеуспеваю поужинать, выслушать его брюзжание, когда он не спит, и проваливаюсь всон. А выходные… Господи, да ведь я и в выходные уезжаю из дома – придумываюсебе какую-нибудь необходимую покупку вроде книги или дешевого, но приличногоделового костюма и уезжаю на весь день, лишь бы не оставаться с ними. Это всеиз-за Седы, наверное».

Катя завернула за угол дома, спрятавшись от порывов ветра, иАнтуанетта, поджимая лапки, забежала за ней. Тонкие золотистые прядки шерстивозле носа спутались, превратились в замерзший колтун, а шерсть на ушах повисласосульками. Катя присела на корточки, посадила собаку на колени и закрыла отметели. На какую-то секунду в голове у нее возникла трусливая мысль – вернутьсядомой, взять деньги, собрать вещи и уехать вместе с Антуанеттой из этогопроклятого города домой, к маме. Но Катя тут же ужаснулась самой себе. «Этопредательство! Ты хочешь бросить собственного мужа только из-за того, что тебетяжело в чужом городе? После того, как он нашел деньги тебе на операцию и пострадализ-за этого?»

– Господи, что же придумать? – вслух спросила онау Антуанетты. – Как я оставлю тебя завтра дома? Седа злопамятная, и оназнает, что я ничего не смогу ей сделать. Даже Диана Арутюновна тебе не поможет.

Собачонка сидела у нее на коленях, нахохлившись, и мордочкау нее была недовольная.

– Сердишься? Хочешь домой? Что с тобой поделаешь…Пойдем.

По дороге обратно Катя обдумывала речь, с которой онаобратится к Диане Арутюновне. Свекровь держала своих детей в послушании, но уКати закрадывались сомнения в том, что на этот раз та сможет повлиять на Седу.Ссоры между матерью и дочерью учащались, и пару раз Кате пришлось им напомнить,что соседи могут вызвать милицию, если они будут кричать друг на друга. Спорвсегда разгорался из-за ерунды; Артур не вмешивался, уходил в другую комнату.

«Скоро мы будем как пауки в банке».

– Катя! – прокричал кто-то из метели, и девушка,вздрогнув, обернулась.

Ее догоняла недавняя знакомая – рыжеволосая Маша, а за нейбодро скакал ее терьер Бублик. Большой капюшон с мехом на Машиной голове былвесь засыпан снегом, и казалось, что она несет на себе сугроб. Катя подумала,что со стороны, наверное, сама смотрится так же забавно.

Она поздоровалась, радуясь, что можно оттянуть возвращение вквартиру хотя бы на недолгое время.

– Добрый вечер, Катя. Смотрите-ка, одни мы такиезаядлые собачники. Просто смешно – все остальные по домам сидят, а мы с вамийоркширов выгуливаем. Как у вас дела? Я думала, что вы только по утрам гуляетес вашей Антуанеттой.

– Ее хозяин умер, – сказала Катя, сдерживаяслезы. – Вот и пришлось…

И рассказала без утайки все, что произошло утром и вечером.

– Я боюсь вести ее домой, Маша! Там… там моиродственники, и они не будут заботиться о ней. Золовка сегодня закрыла ее вванной комнате на полдня, а завтра придумает новую гадость. Ей хочетсяразвлечений, раз она не может…

Катя прикусила язык и остановилась на полуслове.

– Сочувствую, – серьезно сказала Маша,присматриваясь к девушке. Расстроена, чуть не плачет, но сдерживается, молодец.И какое симпатичное и открытое лицо… Редкость».

– Мне не нужно было возвращаться к соседу в квартиру, ая вернулась. Не смогла оставить там Тоньку. Моя свекровь, конечно, вышла изсебя, и я боюсь, что она не будет защищать собаку. Или просто не сможет.

«Почему ее свекровь вышла из себя? Что за странная семья удевушки?»

– Я подумала, что нужно забрать Тоньку на работу, а тамчто-нибудь придумать. Это, конечно, очень глупо, но ей-богу – ничего больше вголову не приходит.

Катя представила, как завтра она появляется в офисе сйоркширским терьером, и поежилась.

– Начальство может вас не понять, – в унисон еемыслям заметила Маша.

– Я не хочу оставлять ее дома.

– Вы так сильно привязались к собаке за то время, чтовыгуливали ее?

Катя подумала, отрицательно покачала головой.

– Если честно, то нет. Я не очень люблю маленькихсобачек, хотя у Тоньки хороший характер. Но она полностью зависит от меня.Поэтому я не могу ее бросить. Нельзя бросать того, кто зависит от тебя, дажеесли ты не очень его любишь.