Но несмотря на растущий страх репрессий и панику, вызваннуюатаками с воздуха и моря, Питер спросил у Така, нельзя ли ему провести с Хирококанун Нового года. Это было их первое официальное свидание, и Питер выгляделвесьма официально и заметно нервничал.

— Значит, это у тебя серьезно? — наконецозабоченно спросил Так. Он понял, что больше не стоит откладывать этот вопрос.Питер уже давно признался ему в своих чувствах, но никогда не упоминал, какотносится к нему Хироко.

И теперь такой момент наступил.

— Да, очень серьезно. Так, — почти с гордостью ибез малейшего смущения отозвался Питер. — Я пытался сдержаться… но несмог. Каждый раз после встречи я целыми днями вспоминал ее… Она словнопреследует меня. Я еще не встречал женщину, похожую на Хироко. — Его глазаговорили правду. Такео переполняло беспокойство за них обоих — Питер и Хироковыбрали для любви самое неподходящее время.

— Она милая девушка, но оба вы вступаете на опаснуюпочву, — предупредил Так. После трагедии в Перл-Харборе прошло всего тринедели, ненависть к японцам росла. Такео уже слышал о расследованиях, начатыхФБР, и о допросах, которым подвергали людей. Он не хотел, чтобы что-нибудьподобное постигло Питера. — Вам не следует забывать обосторожности. — Судя по тому, что он видел, влюбленных было бесполезноостанавливать.

— Знаю. Но мы не пойдем в ресторан или на танцы вФэрмонте. Один из ассистентов кафедры психологии устраивает вечеринку на Новыйгод; он пригласил меня и других ассистентов нашей кафедры. Соберется довольноприличное и тихое общество.

Слушая его, Такео кивнул. В некотором смысле признаниеПитера обрадовало — прежде Такео серьезно сомневался в искренности его Чувств,но теперь ему это все не нравилось. Он считал, что со стороны Хироко неразумносвязываться с американцем, к тому же он помнил об ответственности перед отцомХироко. Но почему-то Такео не мог больше возражать — слишком многое изменилось,много страданий выпало на их долю. Даже если эта связь теперь более опасна, чемв мирное время, Хироко и Питер имеют право на надежду. Такео чувствовал, кактревожится Питер за Хироко. Какое право он имел разлучать их?

Тем не менее он должен предупредить пару об опасности:

Такео боялся не только за Хироко, но за жену и детей.

— Ради самих себя, будьте осторожны, — заклиналТакео, глядя на Питера в упор. — Если вы что-нибудь заподозрите, немедленновозвращайтесь домой. Не стоит попадать в затруднительное положение. —Только Богу известно, на что способны люди, одержимые ужасом и приливомпатриотических чувств.

— Я буду осторожен, — заверил его Питер-спечальным видом. — Так, политика здесь ни при чем — нам нет до нее дела. Яамериканец, я люблю свою родину. За нее я готов умереть. Но дело не всочувствии, дело только в ней… и во мне. Я люблю ее. Я сумею ее защитить.

— Знаю, — скорбно отозвался Такео. Два народа веливойну, и ей предстояло отразиться на всем мире, а не только на двухвлюбленных. — Вскоре положение может стать еще хуже.

— Надеюсь, этого не произойдет, надеюсь хотя бы радиХироко. Ей будет очень трудно вынести такое. Она любит свою семью, свою страну,но здесь ей тоже нравится, и она предана вам. Ей сейчас очень трудно. — Ксчастью, несмотря на усилия отца и дяди, у Хироко не пробудился интерес кполитике и международные события она не воспринимала, как имеющие отношение кней. Подобно большинству своих ровесниц, гораздо больше она тревожилась засвоих близких и любимых, а последствия решений правительства воспринималасмутно. Ее взгляды были ограниченны, впрочем, как и взгляды большинствалюдей. — Так ты позволишь мне повести ее в гости?

Такео кивнул, задумчиво глядя на Питера, и вновь повторил:

— Только будь осторожен.

На Новый год мало кому хотелось забивать голову политикой.Хироко одолжила у Рэйко черное платье из тафты, которое давно стало ей мало, инабросила поверх него бархатный жакет Салли, дополнив наряд ниткой жемчуга. Онавыглядела восхитительно, поражая своим утонченным лицом, огромными глазами идлинными блестящими волосами до пояса. Салли убедила Хироко научиться ходить втуфлях на высоком каблуке — Хироко уверяла, что это гораздо труднее, чем носитьгэта.

Заехав за Хироко, Питер оглядел ее и широко раскрыл глаза.На этот раз Хироко не стала кланяться — просто стояла в дверях и казаласьневыразимо прелестной и робкой.

Она словно вдруг повзрослела, и все, прежде скрытое отвзгляда Питера, теперь стало явным.

— Выглядишь изумительно, — заявил Питер, и былполностью убежден в своей правоте. Он никогда еще не видел такой красивойдевушки и на этот раз смутился сам. Такео налил им обоим по крошечной рюмкесакэ.

— Больше не пейте ни в коем случае, — предостерегон, присоединяясь вместе с Рэйко к паре. Это напомнило Хироко, как они отмечалисемейные праздники в Киото, с отцом и матерью, и ее опять захватила тоска подому. Она не получала вестей с родины с тех пор, как консул передал Такео телеграммуот отца Хироко. — Кампай! — провозгласил Такео традиционный тост, иРэйко улыбнулась влюбленным — они выглядели такими юными, так надеялись насчастье. Рэйко вспомнила первые дни знакомства с Такео, когда она была одной изего студенток и влюбилась без памяти. Она не могла удержаться, чтобы ненаблюдать исподтишка за парой. Щеки Хироко раскраснелись от сакэ.

— Куда вы сегодня собираетесь? — словно невзначайосведомился Такео.

— Мой приятель живет через пару кварталов от кампуса.

Мы поужинаем у него и немного потанцуем. — Питерулыбнулся Хироко. Он до сих пор не мог привыкнуть к мысли о первом свидании сюной девушкой. Хироко была гораздо менее искушенной, чем большинство прежнихподруг Питера, но во многих отношениях оказывалась мудрее их. — А чемнамерены заняться вы? — спросил Питер. Рэйко была одета в ярко-красноешелковое платье, которое Так подарил ей на Рождество, и выглядела оченьхорошенькой.

— Пойдем на ужин к друзьям, — объяснила Рэйко.Салли отправилась к подруге, Кен — к Пегги, а Тами сидела дома с няней. Уходя,Питер пообещал, что они не станут Задерживаться в гостях, но Так не особенноповерил ему.

Выходя из дома, Хироко улыбалась, и Питер не мог невосхищаться ею. Хироко выглядела обворожительно, и он знал, что она произведетвпечатление на всех его друзей. Оба были возбуждены, как и полагалось на первомофициальном свидании.

— Какая ты взрослая, — поддразнил ее Питер, иХироко рассмеялась вновь, садясь в машину. На улице похолодало.

— Спасибо, Питер, — отозвалась она, опустивчастицу «сан» после имени. Она внимательно прислушивалась ко всемпредостережениям родственников — никаких кимоно, поклонов, японских слов припосторонних. Хироко предпринимала все усилия, чтобы не отличаться отамериканцев. Питер считал, что это необходимо для ее благополучия ибезопасности.

Это было первое свидание в жизни Хироко, и она трепетала отвозбуждения, сидя в машине, направляющейся к кампусу. Дом, к которому ониподъехали, был невелик, оттуда доносилась музыка и шум. Гостиную переполнялистаршие студенты и молодые преподаватели. Никто не заметил прибытия новыхгостей, хотя, когда Хироко сняла пальто и вошла в гостиную, Питер заметилнесколько удивленных взглядов, за которыми не последовало никаких замечаний.Среди гостей оказалась молодая пара японцев-нисей.