Отдыхающие вскочили, проделывая при этом, несмотря напредостережение, массу нервных движений. Большинство, это он увидел сразу, быликраснолюдами. Это его немного успокоило – краснолюды, хоть и легковозбудимые,привыкли сначала спрашивать и лишь потом стрелять.

– Кто? – хрипло крикнул один из краснолюдов,быстрым, энергичным движением выхватывая топор, вбитый в лежащий около костраствол. – Кто идет?

– Друг. – Ведьмак слез с коня.

– Интересно чей? – буркнул краснолюд. –Подойди. Держи руки так, чтобы мы видели.

Геральт приблизился, держа руки так, чтобы их мог видетьдаже тот, кто страдает конъюнктивитом или куриной слепотой.

– Ближе.

Он подошел ближе. Краснолюд опустил топор, слегка наклонилголову.

– Или меня глаза обманывают, – сказал он, –или это ведьмак по имени Геральт из Ривии. Или же кто-то чертовски на Геральтапохожий.

– Ярпен Зигрин? – удивился Геральт. – Не ктоиной, как Ярпен Зигрин собственной бородатой персоной…

– Ха! – Краснолюд завертел топором так, словно этобыла ивовая ветка. Острие прошуршало в воздухе и с глухим стуком врезалось вствол. – Тревога отменяется! Это и впрямь друг!

Все заметно успокоились. Геральту показалось, что он слышитглубокие вздохи облегчения. Краснолюд подошел, протянул руку. Его пятерня смеломогла состязаться с железными клещами.

– Привет, злодюга! Ха-ха! – сказал он. –Откуда бы ни шел и куда бы ни направлялся, привет. Парни! Одни мы тут! Помнишьмоих парней, ведьмак? Это Янник Брасс, это вот Ксавьер Моран, а этот – ПаульеДальберг и евонный брат Реган.

Геральт не мог вспомнить ни одного, впрочем, все они были наодно лицо – бородатые, кряжистые, почти квадратные в своих толстых, стеганыхкуртках.

– Шестеро вас было, – он по очереди пожал жесткие,сучковатые руки, – если не ошибаюсь.

– Хорошая память, – рассмеялся ЯрпенЗигрин. – Шестерка нас была. Это точно. Но Люкас Корто оженился, осел вМахакаме и отпал от компании, пацан дурашливый. Как-то никто не попался на егоместо пока что. А жаль. Шестерка – число в сам раз, ни много ни мало. Тольтеленка съесть, толь бочонок опорожнить, нету лучше, как вшестером…

– Похоже, – Геральт головой указал на остальных,нерешительно топтавшихся при фурах, – вас тут достаточно, чтобы управитьсяс тремя телятами, не говоря уж о птице. Что за братией командуешь, Ярпен?

– Не я тут в командирах. Позволь представить тебе.Простите, милсдарь Венцк, не сделал сразу, но я и мои парни знаем Геральта изРивии не один день, есть у нас малость общих воспоминаний. Геральт, этогосподин комиссар Вильфрид Венцк, служит королю Хенсельту из Ард Каррайга,милостью богов царствующему в Каэдвене владыке.

Вильфрид Венцк был высокий, выше Геральта, а краснолюдавообще превышал двукратно. Одет он был в обычную простую одежду, какую носятсельские солтысы, коморники либо конные гонцы, но в его движениях чувствоваласьрезкость, жесткость и уверенность, которую ведьмак знал и умел распознатьбезошибочно даже ночью, даже при скупом свете костра. Так держат себя люди,привыкшие к латам и оружию, оттягивающему пояс. Геральт был готов побиться обзаклад на любую сумму, что Венцк – профессиональный воин. Он пожал протянутуюруку, слегка поклонился.

– Сядем. – Ярпен Зигрин указал на ствол, в которомпо-прежнему крепко сидел его огромный топор. – Ну что поделываешь в сихкраях, Геральт?

– Ищу помощи. Еду сам-третей с женщиной и подростком.Женщина больна. Серьезно. Догонял вас, чтобы просить помощи.

– Черт побери, лекаря-то у нас нету. – Краснолюдсплюнул на горящие чурки. – Где ты их оставил?

– Полперехода отсюда, на большаке.

– Покажешь дорогу. Эй, вы там! Трое на коней, седлатьзапасных! Геральт, твоя больная баба в седле удержится?

– Вряд ли. Потому и пришлось оставить.

– Возьмите бурку, полотнище и две жерди с фуры. Быстро!

Вильфрид Венцк, скрестив руки на груди, кашлянул.

– Мы на тракте, – резко сказал Ярпен Зигрин, неглядя на него. – На тракте в подмоге не отказывают.

– Холера. – Ярпен отнял руку ото лба Трисс. –Раскаленная что твоя печка. Не нравится мне это. А ежели тиф аль дизентерия?

– Это не может быть ни тиф, ни дизентерия, –убежденно солгал Геральт, накрывая больную попонами. – У чародеевиммунитет против таких болезней. Скорее всего пищевое отравление, ничегозаразного.

– Хм… Ну ладно. Пойду пошурую в торбах. Было у менякогда-то доброе снадобье против поноса, может, еще немного осталось.

– Цири, – буркнул ведьмак, подавая девочкеотвязанный от седла кожушок. – Иди спать, ты валишься с ног. Нет, не навоз. На воз положим Трисс. Ты ложись у костра.

– Нет, – тихо возразила Цири, глядя наудаляющегося краснолюда. – Я лягу рядом с ней. Когда они увидят, что тыменя от нее убираешь, они тебе не поверят. Подумают, что это заразительно, ивыгонят нас, как те, с заставы.

– Заразно, – поправил ведьмак.

– Геральт, – вдруг прошептала чародейка, –где… мы?

– У друзей.

– Я здесь, – сказала Цири, гладя ее каштановыеволосы. – Я с тобой. Не бойся. Чувствуешь, как тут тепло? Горит костер, акраснолюд сейчас принесет лекарство против… против желудка, то есть от…

– Геральт, – простонала Трисс, пытаясьвыпростаться из-под покрывал. – Никаких… никаких магических эликсиров,запомни…

– Помню, помню. Лежи спокойно.

– Мне надо… Ох…

Ведьмак молча наклонился, поднял чародейку вместе с кокономпокрывающих ее попон и отправился в лес, во тьму. Цири вздохнула и тут жеповернулась, слыша тяжелые шаги. Из-за фуры вышел краснолюд, держа под мышкойбольшой сверток. Пламя костра играло на острие топора, засунутого за пояс,посверкивали пуговицы тяжелой куртки.

– Где больная? – буркнул он. – На помелеулетела?

Цири указала во мрак.

– Ясно, – кивнул Зигрин. – Я знаю эту боль ипрепаршивейшую слабость. Как был помоложе, жевал все, что удавалось отыскатьили прибить, так что травился не раз. Кто она, чародейка ваша?

– Трисс Меригольд.