– Кроме того, – продолжала Дженет Хезерингтон, – она тожебыла в том самолете.

– Не исключено, что катастрофа была запланирована заранее, –сказал Джессоп. Он посмотрел на коренастого брюнета: – Как вы считаете, Леблан?

Француз перестал напевать и барабанить по столу.

– Cа se peut[23], – отозвался он. – Возможно, имела местодиверсия, вызвавшая катастрофу. Но этого мы никогда не узнаем. Самолет разбилсяи сгорел, а пассажиры и экипаж погибли.

– Что вам известно о пилоте?

– Алькади? Молодой, достаточно опытный. – Помолчав, ондобавил: – Платили ему маловато.

– Следовательно, – осведомился Джессоп, – он могпереметнуться к другим нанимателям, но никак не походил на кандидата всамоубийцы?

– На месте катастрофы найдено семь трупов, – напомнилЛеблан. – Обгорелых, неузнаваемых, но именно семь – с этим ничего не поделаешь.

Джессоп обернулся к Дженет Хезерингтон:

– На чем мы остановились?

– В Фесе были французская семья, с которой миссис Беттертонперекинулась несколькими словами, богатый шведский бизнесмен с красивойдевушкой и престарелый греческий магнат, мистер Аристидис.

– Знаменитая личность, – заметил Леблан. – Я часто задавалсебе вопрос: как чувствует себя человек, имеющий все деньги, какие толькосуществуют в мире? Лично я, – откровенно добавил он, – все тратил бы на женщин,лошадей и прочие развлечения. А вот старый Аристидис замуровал себя в своемзамке в Испании и, как говорят, коллекционирует китайскую керамику эпохиСун[24]. Правда, ему по меньшей мере семьдесят. Очевидно, в этом возрастеинтересуешься только китайской керамикой.

– Согласно самим китайцам, – усмехнулся Джессоп, – самыйнасыщенный период человеческой жизни как раз между шестьюдесятью и семьюдесятьюгодами – именно тогда постигаешь всю красоту и радость существования.

– Pas moi![25] – воскликнул Леблан.

– В Фесе было несколько немцев, – продолжала ДженетХезерингтон, – но, насколько я знаю, они не разговаривали с Олив Беттертон.

– Может, с ней контактировал официант или слуга, –предположил Джессоп.

– Вполне возможно.

– Вы говорите, она осматривала старый город одна?

– С одним из постоянных гидов. Кто-то мог вступить с ней вконтакт во время этой экскурсии.

– Во всяком случае, она внезапно решила лететь в Марракеш.

– Не внезапно, – поправила мисс Хезерингтон. – Она ужезаказала билет и номер в отеле.

– Да, я ошибся, – согласился Джессоп. – Я хотел сказать, чтомиссис Келвин Бейкер внезапно решила сопровождать ее.

Он встал и прошелся по комнате.

– Она полетела в Марракеш, а самолет разбился и сгорел.Создается впечатление, будто злой рок преследует каждую пассажирку самолета,именующую себя Олив Беттертон. Сначала катастрофа в Касабланке, потом еще одна.Были они случайными или подстроенными? Если кому-то хотелось избавиться от ОливБеттертон, то это можно было сделать куда более легким способом, чем устраиватьавиакатастрофы.

– Кто знает, – промолвил Леблан. – Поймите, mon cher[26],если вы уже дошли до такого состояния, что человеческие жизни для вас ничего незначат, то, пожалуй, проще положить взрывпакет под сиденье в самолете, чемподжидать жертву ночью в темном углу с ножом, а гибель еще шестерых человекникакого значения не имеет.

– Я знаю, что окажусь в меньшинстве, – заметил Джессоп, – нодумаю, что существует третья возможность: катастрофу могли фальсифицировать.

Леблан с интересом посмотрел на него:

– Конечно, такое могло произойти. Допустим, самолетпосадили, а потом подожгли. Но вы не можете игнорировать факт, mon cherДжессоп, что там обнаружены обгорелые трупы.

– Знаю, – кивнул Джессоп. – В этом и состоит каменьпреткновения. Понимаю, что мои идеи фантастичны, но наша охота прервалась ужслишком аккуратно. Мы напишем на полях рапорта «R.I.P.»[27], и делу конец.Никаких следов не осталось. – Он снова обернулся к Леблану: – Вы произвелипоиски вблизи места катастрофы?

– Уже два дня этим занимаемся, – ответил Леблан. – Конечно,самолет разбился в пустынной местности. Между прочим, он сбился с курса.

– Что наводит на размышления, – вставил Джессоп.

– Близлежащие деревни, их жители, следы машин – всеподвергается тщательному расследованию. Во Франции этому делу придают не менееважное значение, чем в Англии. Мы тоже потеряли нескольких наших лучших молодыхученых. По-моему, mon cher, легче контролировать темпераментных оперных певцов,нежели представителей науки. Эти блестящие молодые люди рассеянны,недисциплинированны и, что хуже всего, невероятно доверчивы. Им сулят золотойвек, и бедняги попадаются на эту удочку.

– Давайте-ка еще раз взглянем на список пассажиров, –предложил Джессоп.

Француз вынул из проволочной корзины лист бумаги и положилего перед коллегой. Двое мужчин склонились над ним.

– Миссис Келвин Бейкер, американка. Миссис Беттертон,англичанка. Торквил Эрикссон, норвежец… Кстати, что вы о нем знаете?

– Ничего существенного, – ответил Леблан. – Он был молод –не старше двадцати восьми лет.

– Мне знакомо его имя, – нахмурился Джессоп. – Почти уверен,что он делал доклад в Королевском обществе.

– Далее religieuse[28], сестра Мария, – продолжал Леблан,возвращаясь к списку. – Эндрю Питерс, тоже американец. Доктор Баррон –известная личность, специалист по вирусным заболеваниям.

– Биологическое оружие, – кивнул Джессоп. – Подходящаяфигура.

– Недоволен низкой оплатой, – добавил Леблан.

Зазвонил телефон, и француз снял трубку:

– Алло. Qu’est-ce qu’il y а?[29] Да, пришлите их сюда. – Оноживленно повернулся к Джессопу: – Мои люди кое-что обнаружили. Возможно, moncher collegue[30], ваш оптимизм оправдан.