Вскоре в комнату вошли двое мужчин. Первый походил наЛеблана – коренастый, темноволосый, смышленый. Он держался почтительно, но нескрывая радостного возбуждения. Грязная и пыльная одежда свидетельствовала онедавнем возвращении из путешествия. Его сопровождал бербер в белом одеянии сполной достоинства осанкой жителя пустыни. Поведение его было вежливым, но нераболепным. Он с интересом осматривался вокруг, пока его спутник быстродокладывал по-французски:

– Было предложено вознаграждение, и этот парень сродственниками и друзьями произвели тщательный поиск. Я позволил ему самомупринести вам его находку, так как вы, возможно, захотите расспросить его.

Леблан повернулся к берберу.

– Ты хорошо поработал, отец, – обратился он к нему наместном наречии. – У тебя соколиный глаз. Покажи нам, что ты обнаружил.

Бербер извлек из складок белой ткани маленький предмет,шагнул вперед и положил его на стол перед французом. Это была серовато– розоваяискусственная жемчужина.

– Похоже на ту, какую нам показывали, – сказал он. – Этоценная вещь, и я ее нашел.

Джессоп протянул руку и взял жемчужину. Вынув из карманаточно такую же, он обследовал обе, потом подошел к окну и стал рассматривать ихв лупу.

– Да, – кивнул Джессоп, – отметина присутствует. – В егоголосе слышалось торжество. Он вернулся к столу. – Славная девушка! Ей удалосьэто сделать!

Леблан быстро расспрашивал бербера по-арабски. Наконец онповернулся к Джессопу:

– Прошу прощения, mon cher collegue, но эту жемчужину нашлипочти в полумиле от сгоревшего самолета.

– Это доказывает, – откликнулся Джессоп, – что ОливБеттертон осталась в живых и что, хотя из Феса в самолете вылетели семь человеки было найдено семь обгорелых трупов, ее среди них не было.

– Теперь мы расширим зону поисков, – сказал Леблан. Он сновазаговорил с бербером, который радостно улыбнулся и вышел вместе со своимспутником. – Его щедро наградят, как было обещано, – продолжал француз, – а зажемчужинами теперь будут охотиться все местные жители. У этих людей необычайноострое зрение, а слух о награде быстро распространится. Думаю, mon chercollegue, мы достигнем результатов! Если только девушке не помешали.

Джессоп покачал головой:

– Это должно выглядеть абсолютно естественно. У женщиныпорвалось ожерелье, она собрала часть жемчужин, которые смогла найти, иположила в карман, а там оказалась дырка. Кроме того, почему они стали бы ееподозревать? Она – Олив Беттертон, стремящаяся присоединиться к своему мужу.

– Теперь мы должны рассмотреть это дело в ином свете, –заметил Леблан, придвигая к себе список пассажиров. – Олив Беттертон, докторБаррон… – Он отметил галочками эти два имени. – Будем считать, что эти двоенаправляются… куда бы они ни направлялись. Миссис Келвин Бейкер, американка, –пока ставим знак вопроса. Вы говорили, что Торквил Эрикссон делал доклад вКоролевском обществе. Американец Питерс, судя по паспорту, химик. Монахиня –ну, это хорошая маскировка. Похоже, эту группу вывезли из разных мест, собрав водном самолете. Потом самолет обнаружили сгоревшим вместе с семью людьми.Интересно, как им удалось это проделать? Enfin, с’est colossal![31]

– Да, – промолвил Джессоп. – Финальный штрих выглядел весьмаубедительно. Но теперь мы знаем, что шесть или семь человек отправились в новоепутешествие, и знаем, откуда они отправились. Что нам делать дальше – посетитьэто место?

– Разумеется, – ответил Леблан. – Перенесем нашуштаб-квартиру туда. Если я не ошибаюсь, теперь, когда мы напали на след,обнаружатся и другие улики.

Пришлось произвести сложные и тщательные расчеты. Скоростьавтомобиля, расстояние, на котором он должен был заправиться, деревни, гдепутешественники могли останавливаться на ночь. Следы были многочисленными ипутаными, многие ни к чему не привели, но то и дело появлялись положительныерезультаты.

– Voilа, mon capitaine[32]. По вашему приказу мы обыскалиуборные. В темном углу одной из них, в доме Абдулы Мохаммеда, найдена жемчужинав кусочке жевательной резинки. Мохаммед и его сыновья были допрошены. Сначалаони все отрицали, но потом признались, что шесть человек проезжали в машине,якобы принадлежащей германской археологической экспедиции, и останавливались наночь. Хозяевам много заплатили, чтобы они об этом не рассказывали, так какэкспедиция будто бы собиралась производить нелегальные раскопки. Дети издеревни Эль-Кайф принесли еще две жемчужины. Теперь мы знаем направление. Болеетого, monsieur le capitaine[33], как вы и предвидели, была замечена «рукаФатимы». Этот тип вам все расскажет.

«Этим типом» оказался испуганный на вид бербер.

– Я был ночью с моим стадом, – сказал он, – и услышал звукмашины. Она проехала мимо меня, и я увидел на ней «руку Фатимы». Она светиласьв темноте!

– Фосфор на перчатке бывает весьма эффективен, – заметилЛеблан. – Поздравляю вас с этой идеей, mon cher.

– Эффективен, но опасен, – сказал Джессоп. – Его легко могутзаметить другие пассажиры.

Леблан пожал плечами:

– При дневном свете фосфор не виден.

– Да, но если они остановятся и выйдут из машины в темноте…

– Это сочтут обычным арабским суеверием. Такой знак часторисуют на телегах и фургонах. Подумают, что какой-то благочестивый мусульманиннамалевал его светящейся краской на своем автомобиле.

– Тоже верно. Но мы должны быть настороже. Если наши врагизаметили знак, они, возможно, пустят нас по ложному следу, нарисовавфосфоресцирующей краской «руку Фатимы» на других машинах.

– Тут я с вами согласен – всегда следует оставаться начеку.

На следующее утро Леблан предъявил еще три жемчужины,расположенные треугольником в кусочке жевательной резинки.

– Это означает, – сказал Джессоп, – что следующий этап путипроделали по воздуху. – Он вопрошающе посмотрел на Леблана.

– Вы совершенно правы, – кивнул француз. – В пустынном местеобнаружен заброшенный военный аэродром с признаками того, что там недавносадился и взлетал самолет. – Он пожал плечами. – Неизвестный самолет – и снованаши путешественники отправились в неизвестное место назначения. Выходит, мыопять в тупике и не знаем, как взять след.

«Просто невероятно, – думала Хилари, – что я провела здесьдесять дней! Как легко можно ко всему приспособиться!» Она припомнила, как ейпоказывали во Франции средневековое орудие пытки – железную клетку, в которойзаключенный не мог ни лежать, ни стоять, ни сидеть. Гид рассказал, чтопоследний заключенный пробыл в этой клетке восемнадцать лет, был освобожден,прожил еще двадцать лет и умер глубоким стариком. Умение приспосабливаться,думала Хилари, отличало человека от диких животных. Человек может жить в любомклимате, в любых условиях и есть любую пищу. Он может существовать в рабстве ина свободе.