– Только не на этот раз, – в его глазах застыло отчаяние. –Мы погибли, Элизабет.

– Я не верю, что все так плохо, как ты говоришь. Может быть,ничего из этого и не выплывет наружу, – продолжила она, понимая всю тщетностьтакой надежды. – И потом, лорд Мондвэйл любит меня и наверняка поверит нашимобъяснениям.

– Между прочим, – подала наконец голос Люсинда, – учтите:Элизабет должна выезжать в свет, как и прежде, словно ничего не случилось. Еслиона станет прятаться в доме, это даст еще больше пищи для сплетен, – с обычнойдля нее сухой практичностью заметила Люсинда.

– Все это не имеет значения, говорят вам! – закричал Роберт.– Мы погибли!

Он оказался прав. В тот же день, когда Элизабет храбро пошлана бал со своим женихом, который до сих пор пребывал в счастливом неведенииотносительно ее поведения в минувший уик-энд, сенсационная весть о скандалераспространилась по зале со скоростью пожара. Рассказ об эпизоде в оранжереесопровождался клеветническим утверждением, что она сама послала Торнтонузаписку с предложением встретиться. Но с особенным удовольствием судачили отом, что Элизабет провела с Яном Торнтоном весь день в уединенном лесном доме.

– Этот негодяй сам же и распространяет эти басни, –взбесился Роберт, когда на следующий день сплетни достигли его ушей. – Он хочетобелить себя, рассказывая, будто ты сама прислала ему записку с приглашениемвстретиться в оранжерее, и утверждая, что весь уик-энд ты просто преследовалаего. Единственное, чем я могу тебя утешить, это то, что ты не первая, ктопотерял из – за него голову. Только в этом году его имя, помимо Черайз Дюмонт,связывалось с именами стольких светских дам… Однако всем им хватило ума невыдать себя так явно, как ты. Ты – единственная, кто позволил себе подобнуюнеосторожность, и твои молодость и неопытность служат малым тому извинением.

Элизабет уже не чувствовала в себе сил спорить и возражать.Теперь, когда она не была во власти магнетического притяжения Яна Торнтона, донее наконец стало доходить, что все его действия полностью подпадали подопределение бездушного, беспринципного соблазнителя. Всего через несколькочасов знакомства он заявил, что уже наполовину влюблен в нее и хочет жениться –типичная приманка для доверчивых душ. Она прочитала достаточно романов, вкоторых охотники за приданым и распутные соблазнители тоже уверяли свои жертвы,что любят их до безумия, в то время как действительной их целью было приданоеили очередная победа. А она, как последняя дура, вбила себе в голову, что оннесчастная жертва предубеждения и социального неравенства.

Слишком поздно она поняла, что так называемые «предрассудки»,из-за которых общество отвергло его, как раз и существовали для того, чтобыуберечь таких, как она, от неосторожных поступков.

Но Элизабет недолго предавалась жалости к себе. Друзьявиконта Мондвэйла, узнав из газет о помолвке, сочли своим долгом раскрытьсчастливому жениху глаза на истинный облик женщины, которой он предложил своюруку.

На следующее утро виконт явился в особняк на Риппл-стрит иотказался от своего предложения. Роберта в этот момент не было дома, поэтомуЭлизабет пришлось выслушать все лично. Когда она вошла в гостиную, ей хватилоодного взгляда на его застывшую негнущуюся фигуру и плотно сжатый неулыбающийсярот, чтобы понять, зачем он пришел, и пол начал уходить у нее из-под ног.

– Надеюсь, мы сумеем обойтись без неприятного для нас обоихобъяснения, – сухо, без вступления начал Мондвэйл.

Не в состоянии говорить из-за душивших ее слез стыда и горя,Элизабет только молча кивнула головой. Он развернулся и пошел к двери, но,поравнявшись с ней, вдруг бросился к девушке и схватил ее за плечи.

– Почему, Элизабет? – Его красивое лицо выражалоодновременно злость и разочарование. – Скажите мне почему. Будьте честны хотябы в этом.

– Почему? – повторила она, подавляя в себе нелепое желаниекинуться ему на грудь и умолять о прощении.

– Я еще мог бы поверить в то, что вы случайно наткнулись нанего в каком – то лесном домике, спасаясь от дождя, как меня уверяет в этомкузен лорд Ховард. Но почему вы послали ему записку с просьбой встретиться свами в оранжерее?

– Я не делала этого! – закричала Элизабет, и только упрямаягордость удержала ее от того, чтобы упасть с рыданиями к его ногам.

– Вы лжете, – он с сожалением уронил руки. – Валери виделаэту записку, когда он выбросил ее, отправляясь на встречу с вами.

– Она ошибается! – Элизабет собралась объяснить ему все, ноон уже вышел из комнаты.

В тот момент ей казалось, что большего унижения уже не можетбыть, однако вскоре она поняла, что ошибалась. Расторжение помолвки былорасценено как доказательство ее вины, и с этого дня на Риппл-стрит пересталиприсылать приглашения и приходить с визитами. По настоянию Люсинды, Элизабетнаконец собралась с духом и пошла на бал, куда была приглашена лордом и ледиХинтон еще до скандала. Она пробыла там пятнадцать минут и ушла, поскольку все,за исключением хозяев, у которых не было другого выхода, откровенноигнорировали ее присутствие.

В глазах света Элизабет была бесстыдной, распутной женщиной,слишком опытной и испорченной, чтобы допустить к ней юных девушек снезамаранной репутацией и доверчивых юношей, – такой женщине не место вблаговоспитанном обществе. Она нарушила действующий моральный кодекс,связавшись с человеком, который вообще не имел репутации и положения вобществе. Она не только нарушила устои, она швырнула их им в лицо.

Через неделю после дуэли исчез Роберт – не предупредив идаже не оставив записки. Элизабет опасалась за его жизнь, отказываясь поверить,что он бросил ее из-за того, что она натворила. Однако на тот момент это былоединственным возможным объяснением, и мысль, что она явилась причиной несчастьябрата, доводила ее до отчаяния. Но вскоре открылась истинная причинаисчезновения Роберта. Пока Элизабет сидела дома, молясь о возвращении брата,весть о его исчезновении распространилась по городу. И вскоре у их дверейначали собираться кредиторы с требованием уплаты долгов – и не только посчетам, накопившимся за время ее дебюта, но и карточных долгов Роберта, и дажедолгов их отца. Страх, что Роберт стал жертвой какой-то грязной игры, уступилтеперь место гораздо более вероятному предположению, что он бежал от долгов.

Через три недели после уик-энда у Черайз Дюмонт, яркимсолнечным днем Элизабет и Люсинда закрыли дверь своего городского дома впоследний раз и сели в экипаж. Их путь лежал через парк, и те же люди, которыепрежде восхищались ею и искали ее общества, теперь холодно поворачивались к нейспиной. Сквозь пелену жгучих слез Элизабет увидела во встречном экипажекрасивого молодого человека с хорошенькой спутницей. Элизабет узнала в этойпаре виконта Мондвэйла и Валери, и взгляд, брошенный ею на Элизабет,по-видимому, должен был выражать жалость. Но Элизабет прочитала в нем плохоскрытый триумф.