– Валери хочет, чтобы я прямо сейчас встретилась с ней воранжерее, – объяснила она Берте.

Кровь отхлынула от лица несчастной горничной.

– Она знает о том, что между вами было? Поэтому она хочетвстретиться с вами? Конечно, это не мое дело, но мне не нравится эта девица. Унее нехороший взгляд.

Элизабет еще ни разу в жизни не сталкивалась с интригами ине подозревала, что кто-то из знакомых может ее обмануть, хотя и чувствовала,что на всем, происходящем здесь, есть отпечаток зла. Никак не отреагировав назамечание Берты относительно своей подруги, Элизабет взглянула на часы. Былооколо шести.

– Роберт может появиться здесь самое раннее через час. Апока я пойду узнаю, что понадобилось от меня Валери.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. На террасе и в садупрогуливались гости. Больше всего на свете Элизабет боялась, что Ян увидит, какона пошла в оранжерею, и последует за ней. Вероятность такой встречи былачрезвычайно мала, но даже самую незначительную возможность этого быложелательно исключить. Она вздохнула с облегчением, когда увидела на террасе еговысокую фигуру. Хорошо освещенный большим фонарем, Торнтон стоял в окружении трехженщин и напропалую флиртовал. За спиной у него переминался с ноги на ногулакей, терпеливо ожидая, когда он заметит его присутствие. Элизабет увидела,как Ян наконец обернулся, и лакей передал ему какой-то предмет, наверное, бокалшампанского, решила Элизабет.

Еще раз взглянув на него, Элизабет с сожалением отвернуласьот окна. «Ян сейчас находится на задней террасе, – подумала она, – значит, явыйду через боковую дверь». Она вышла из дома и направилась к оранжерее,стараясь держаться подальше от света фонарей.

На пороге оранжереи Элизабет в нерешительности остановилась.

– Валери? – оглядываясь вокруг, тихо позвала она. Сквозьстеклянную крышу сюда пробивался лишь тусклый лунный свет. Не дождавшисьответа, Элизабет вошла в помещение и стала осматриваться. Почти всепространство оранжереи заполняли горшки с цветами – правильными рядами онистояли на столах и скамеечках. Mаиболее чувствительные растения стояли наспециальных подставках под столом, чтобы их не сожгли прямые солнечные лучи,бившие в стекло в дневное время. Пытаясь успокоиться, Элизабет пошла вдольрядов, рассматривая цветы. Она отметила, что эта оранжерея больше, чем у нее вХэвенхёрсте, и часть ее используется в качестве солярия. Здесь росли большиедеревья в кадках и стояли скамьи с наброшенными на них разноцветнымипокрывалами.

Элизабет продолжала двигаться по проходу и не заметила, какна пороге оранжереи возникла чья-то тень и бесшумно двинулась в ее сторону.Сцепив руки за спиной, она нагнулась понюхать гардению.

– Элизабет? – услышала она за спиной удивленный голос Яна.Девушка круто повернулась, сердце ее застучало как сумасшедшее, руки потянулиськ горлу, и колени предательски затряслись.

– В чем дело? – спросил он.

– Вы… вы испугали меня. Я не ожидала встретить вас здесь, –добавила она.

– Да что вы? – в его голосе звучала издевка. – А кого же выожидали увидеть после той записки – принца Уэльского?

Записки! Первой мыслью, мелькнувшей у нее в голове, когдаона поняла, что записка была от него, а не от Валери, была мысль, что длячеловека, столь четко и грамотно излагающего свои мысли, пишет он почти какполный невежда. Элизабет обратила внимание, что он, кажется, чем-то рассержен.Ян недолго томил ее в неизвестности относительно причины своего недовольства.

– Может быть, вы объясните мне, как это за целый день, чтомы провели вместе, вы так и не вспомнили и не сообщили мне, что вы не простомисс, а леди Элизабет?

У нее мелькнула сумасшедшая мысль, как бы он отнесся к тому,что она не просто старшая дочь какого-нибудь мелкого дворянина или рыцаря, аграфиня Хэвенхёрстская.

– Начинайте, любовь моя. Я вас слушаю. Элизабет молчаотступила на шаг назад.

– Исходя из того, что вы не хотите разговаривать, – зарычал Торнтон,беря ее за плечи, – я, кажется, понимаю, чего вы от меня хотели.

– Нет! – быстро вскрикнула она, отступая еще дальше. –Давайте лучше поговорим.

Он шагнул вперед, она отступила еще.

– В самом деле, есть столько интересных вещей, о которыхможно поговорить.

– Да? – спросил он, надвигаясь на нее.

– Конечно! – воскликнула она, продолжая отступать.Ухватившись за первое, что пришло ей в голову, Элизабет указала на столик сгиацинтами. – Смотрите, какие краси??ые гиацинты!

– Красивые, – не глядя, согласился он.

Увидев, что он протянул руку, чтобы поймать ее, Элизабетотскочила так быстро, что его пальцы только скользнули по тонкой материиплатья. Он начал наступать на нее шаг за шагом – вокруг столика с анютинымиглазками, вокруг столика с лилиями, а она, отступая, тараторила каксумасшедшая:

– Гиацинты относятся к роду Нуаэт Аиэ. Цветы, которые мывидим на этом столике, ошибочно называют Датскими гиацинтами, в то время, какДатские гиацинты относятся к роду Hyasinthus orientalis…

– Элизабет, – неожиданно ласковым голосом оборвал он потокее слов, – меня не интересуют цветы. – Ян снова потянулся к ней, и, не найдядругого способа избежать его объятий, она схватила горшок с гиацинтами ивложила в его протянутые руки.

– Существует легенда относительно происхождения гиацинтов,возможно, она заинтересует вас больше, – отчаянно продолжила она, и на лице егопроступило совершенно неописуемое выражение веселого недоумения и восхищения. –Легенда гласит, что гиацинт был назван так по имени прекрасного спартанскогоюноши Гиацинта, которому покровительствовали Аполлон и Зефир – бог западноговетра. Однажды, обучая Гиацинта метанию диска. Зефир нечаянно убил его.Говорят, что там, где на землю упала капля крови Гиацинта, вырос цветок, накаждом лепестке которого была по-гречески написана фраза, выражающая скорбь. –Голос Элизабет задрожал, когда она увидела, что Ян ставит горшок на место. – Вдд – действительности в легенде имелся в виду ирис или живокость, а несовременный гиацинт, однако по таинственному стечению обстоятельств именно онполучил это имя.

– Я очарован. – Его загадочные, непостижимые глазавстретились с ее взглядом.

Она поняла, что эти слова относятся к ней, а не к еерассказу, и, хотя мысленно приказала себе держаться от него на расстоянии, ногиотказывались ей повиноваться.

– Совершенно очарован, – тихо проговорил Ян, и в каком-тозамедленном темпе она наблюдала, как он протягивает к ней руки, обнимает заплечи и привлекает к себе.