Элизабет почувствовала себя по-настоящему больной, когдавышла из оранжереи и увидела, какое множество людей здесь собралось. Лица тех,что постарше, выражали удивление, а на лицах более молодых читалось ледяноепрезрение.

Немного погодя появился Роберт и влез в экипаж. Теперь онбыл настроен более покладисто.

– Вопрос решен, – коротко объявил он и, сколько она нимолила, ничего больше не сказал.

Элизабет бессильно откинулась на подушки сиденья изамолчала. Теперь было слышно только, как Берта шмыгает носом и горестнопричитает, воображая, какие обвинения обрушит на ее голову ЛюсиндаТрокмортон-Джонс.

– Ты не мог получить мою записку раньше двух часов назад, –вдруг прошептала Элизабет. – Как ты сумел так быстро добраться?

– Я не получал никакой записки, – сухо обронил Роберт. –Просто сегодня Люсинда почувствовала себя несколько лучше и вышла из своегозаточения. Когда я сказал ей, куда ты отправилась на уик-энд, она поведала мненекоторые неприятно поразившие меня вещи относительно порядков, которые завелау себя на загородных приемах твоя подружка Черайз. Я выехал из дома три часаназад, чтобы забрать тебя отсюда как можно скорее, но, к сожалению, опоздал.

– Все не так плохо, как ты думаешь, – неуверенно началаЭлизабет.

– Мы обсудим это завтра! – резко оборвал ее Роберт, и у неезатеплилась надежда, что по крайней мере до завтра он ничего не предпримет. –Элизабет, как ты могла быть такой дурой?

Для того, чтобы понять, какой это отъявленный негодяй, нетребуется особого опыта! Он не годится для… – Роберт умолк и сделал глубокийвздох, пытаясь сдержать обуревавшую его ярость. Переждав с минуту, он заговорилнесколько спокойнее: – Как бы там ни было, но урон твоей репутации уже нанесен.И в первую очередь это моя вина – ты еще слишком молода и неопытна, чтобыотпускать тебя куда бы то ни было без присмотра Люсинды. Нам остается толькомолиться, чтобы твой нареченный проявил такое же понимание.

Элизабет вдруг сообразила, что уже второй раз за вечерРоберт упоминает о ее свадьбе, как о деле решенном.

– Поскольку ты еще не дал виконту Мондвэйлу своего согласияи о нашей помолвке не было объявлено публично, я не понимаю, как мои действиямогут повлиять на него, – сказала она не столько с уверенностью, сколько снадеждой. – Если вокруг этого и возникнет некоторый шум, виконт может простоотложить на некоторое время объявление о помолвке, но я не думаю, Роберт, чтобыон придал этому эпизоду такое значение.

– Сегодня мы подписали брачный контракт. – Роберт оскалилзубы в мрачной усмешке. – У нас с Мондвэйлом не возникло никаких разногласий поповоду твоего обеспечения – оно будет очень щедрым, если хочешь знать.Счастливый и гордый жених прямо от меня помчался давать объявление в газету, ия могу его понять. Так что завтра оно появится в «Лондонской газете».

При этом волнующем известии у Берты вырвалось рыдание, и онаснова начала шмыгать носом и громко сморкаться. Элизабет зажмурилась, смаргиваянабегающие слезы. В эту минуту ее терзали куда более серьезные проблемы, чем еемолодого красивого жениха.

В эту ночь Элизабет долго лежала без сна, мучаясьвоспоминаниями об уик – энде и холодея от мысли, что ей не удастся отговоритьРоберта от дуэли, место и время которой, как она сильно подозревала, были ужеопределены. Глядя в потолок, она попеременно опасалась то за Роберта, то заЯна. По словам лорда Ховарда, выходило, что Ян – отчаянный дуэлянт, несмотря нато, что он отказался стреляться с лордом Эверли. Возможно, слухи о меткости Янабыли всего лишь слухами. Роберт тоже был неплохим стрелком, и Элизабетпокрылась холодным потом, представив, как Ян – такой гордый и одинокий – лежитс пулей в груди, выпущенной из пистолета Роберта. Нет! Она твердила себе, чтоведет себя, как истеричка. Вероятность того, что один из них будет убит, быласлишком мала.

Дуэли запрещены, и в данном случае кодекс чести требует,чтобы Ян предложил (что он, несомненно, и сделал, оставшись наедине с Робертомв оранжерее), а Роберт принял его предложение – выстрелить в воздух. Тем самымЯн как бы признает свою вину, а Роберт получит удовлетворение, не прибегая ккровопролитию. Вот как обычно происходят дуэли в наше время, убеждала себяЭлизабет.

Обычно, напомнила она себе, но у Роберта такой взрывнойхарактер, и он был так взбешен сегодня вечером, что, когда его гнев сменилсяхолодным убийственным молчанием, это напугало Элизабет еще больше.

Незадолго до рассвета она забылась чутким, призрачным сном,но через несколько минут проснулась, услышав в холле чьи-то шаги. Наверное,слуги, подумала она, выглянув в окно. На чернильном ночном небе появилисьбледные серые лучи, предвещающие рассвет. Она уже была готова снова погрузитьсяв сон, как вдруг скрипнула, открываясь, парадная дверь и с шумом захлопнулась.

Рассвет – время дуэлей. «Ведь он обещал сначала поговоритьсо мной», – чуть не закричала Элизабет. В первый раз в жизни у нее не возниклопроблем со вставанием. Страх поднял ее из постели, заставил натянуть домашнееплатье и опрометью сбежать по ступенькам в холл. Она распахнула парадную дверькак раз в ту секунду, когда экипаж Роберта заворачивал за угол.

– О Боже! – вслух простонала Элизабет и, чувствуя себяслишком несчастной, чтобы сидеть в одиночестве и гадать, что теперь будет,пошла будить единственного человека, которого здравый смысл не покидал ни прикаких обстоятельствах. Люсинда дождалась их вчера ночью и уже знала большуючасть истории, за исключением интерлюдии в домике лесника.

– Люсинда, – прошептала она, и седовласая женщина мгновеннооткрыла ясные, не замутненные сном глаза светло-орехового цвета. – Роберт толькочто ушел из дома. Я уверена, что он пошел стреляться с мистером Торнтоном.

Мисс Люсинда Трокмортон-Джонс, бывшая до Элизабетбезупречной дуэньей дочерей трех герцогов, одиннадцати графов и шести виконтов,села в постели и прищуренным взглядом уставилась на юную леди, подмочившую ееблестящую репутацию опекунши.

– Ну, поскольку еще даже не рассвело, я думаю, этот выводнапрашивается сам собой, – сказала она.

– Господи, что же мне делать?

– Для начала я предлагаю перестать заламывать руки на манерпростолюдинки, а потом пойти на кухню и приготовить чай.

– Я не хочу чая.

– А мне не помешает подкрепиться, раз уж нам предстоитдожидаться твоего брата – ведь ты за этим пришла, если я правильно понимаю?

– О, Люси, – произнесла Элизабет, глядя на старую деву слюбовью и благодарностью, – что бы я без тебя делала?

– Ты бы постоянно попадала в какие-нибудь неприятности, чтомы сейчас и наблюдаем. – Несчастное лицо Элизабет немного смягчило ее, и онавылезла из постели. – По традиции Торнтон должен просто явиться на место дуэли,что само по себе служит достаточным удовлетворением для твоего брата, послечего Роберт должен выстрелить в воздух. Ничего другого просто не можетпроизойти.