— В нашем мире все возможно!

— Увы, — вздохнул Семен, — ты прав. Но лучше,чтобы возможно было не все.

Варвар не ответил, замер, потом медленно повернул голову,пошарил глазами по зеленой холодной крыше, чуть просвечивающей, где мелькалитемные силуэты. Красные лучи заходящего солнца превратили лист в странноепереплетение нитей, жилок, камер, среди которой плавали волокна с размытымикраями, темные ядра, хвостатые звезды.

— Опасность? — спросил Семен быстро.

— Непривычность, — ответил Влад.

Кася сказала саркастически:

— Тогда это очень серьезно! А то у нас все такпривычно, знакомо...

Варвар молчал. Семен тоже приподнялся, настороженновсматривался в тени на внешней стороне листа, вздрагивал при любом треске,скрипе, вопле лесного зверя.

— Сидите на месте, — велел варвар властно.

Он неслышно скользнул из-под листа. Семен спросил вдогонку,опасаясь повысить голос:

— Надолго?

— Испугаться не успеете, — донесся удаляющийсяголос.

Семен покосился на бледную Касю, подумал, что на этот разварвар серьезно дал маху. Он бросил ломоть мяса ей на колени, приглашающеулыбнулся. Кася отпрянула, мясо упало на землю. Семен покачал головой,лихорадочно думал, чем еще отвлечь девушку.

Опустились сумерки, под листом потемнело. Умолкли голосадневных зверей, быстро и скороговоркой, почти захлебываясь от спешки, пропелисвадебные и территориальные песни вечерники, начали подавать голоса первыеночники. Наконец послышались шаги, лист чуть дрогнул, под темный свод ступилварвар. Лицо было хмурым, дышал тяжело, на плече Кася усмотрела глубокуюцарапину, оттуда сочилась кровь. В руках он держал длинный металлический багорс двумя острыми крюками. Почти следом раздался бодрый стук твердых когтей, листзашатался, под него подлез Головастик, процарапывая тугие клетки железом наспине. Хоша разлегся на лбу, звучно икал, живот разместил бережно, тотперевешивал то в одну, то в другую сторону.

Семен взял багор, потрогал острие. От кончика и до серединырукояти шелушилась корка застывшей слизи.

— Нашел? — спросил он.

Влад кивнул. Головастик принялся облизывать шершавым языком,несколько раз прошелся по царапине.

— Кто обронил?

— Джампер.

— Ух ты... Этой штукой управляет джампом? Как в древнейИндии слонами. Наткнулся случайно?

Влад покачал головой, лицо было в тени. Семен не видел егоглаз:

— Шел по нашему следу. От берега.

— Понятненько, — протянул Семен пораженно, хотяничего еще не понял. — Ворюга или охотник за скальпами?

Кася перевела взгляд с варвара на Семена:

— Он придет за своим... инструментом?

Варвар отрицательно покачал головой:

— Больше никуда не пойдет.

Кася снова ничего не поняла, но уловила напряженностьСемена, ее плечи передернулись сами собой, словно пахнуло ночным холодом. Семенсказал торопливо, голос дрогнул:

— Завтра с первыми лучами?.. Тогда спать?

— Ложитесь, — ответил варвар рассеянно. Несмотряна угрозу, витающую в воздухе, Семен успел поразиться живучести архаизмовСтарого Мира. В Мегамире спали стоя, сидя, зависнув вниз головой в петле напотолке,но говорят, как видно по Владу, все еще по-старинке.

Влад поднялся, проговорил устало:

— Мы посторожим с димом.

Кася сказала строго, настойчиво:

— Заберемся в пластиковый мешок! Никто не прокусит.Мешок армирован!

— Пойдем, Кася, — сказал Семен, он мягко увлек еек тюкам. — Он посторожит, чтобы чего не сперли. Сюда уже пришлацивилизация... А где цивилизация, там и ворюги.

— Где ты видишь цивилизацию? — огрызнулась Кася.

— А мы? — удивился Семен.

В мешке Кася долго умащивалась, кублилась, сворачивалась вклубочек. Наконец задышала легко, а когда Семен провалился в сон, спросилавдруг чистым ясным голосом, в котором не было и намека на сон:

— А почему он сказал, что тот больше никогда...

— Напугал, — ответил Семен сердито, он уже виделкрасочный сон. — Чтобы тот не любопытничал, чего ради ты уединяешься подцветочками.

— Я просто ходила смотреть на цветы! — ответилаКася быстро.

— Скажи это Владу, — пробурчал Семен сквозь сон.

— И скажу!

— Будто он не знает твои цветы по запаху...

Голос химика оборвался, он захрапел. Кася долго не моглазаснуть, заново кублилась, умащивалась, но сон не шел. В желудке снова началосьброжение, хотя ела только из тюбиков, в кишечнике потяжелело. В приоткрытоеотверстие мешка уже тянуло холодным чистым воздухом ночи. Подумала со злостью,что если бабочки находят друг друга за два-три мегакилометра, то варвар с егораздувающимися ноздрями многое сможет ощутить и понять.

Внезапная мысль вспыхнула в мозгу, столь ослепительная, чтоКася на время забыла о тяжести в кишечнике. Варвар не случайно казался стольсмышленным... Надо не забыть сказать утром Семену. А пока надо перетерпеть,организм даже ночью теряет много воды, скоро тяжесть в кишечнике станет нетакой ощутимой, а ночи летом не такие уж и длинные...

Утром сидели на спине Головастика намного раньше, чем солнцезажгло верхушки деревьев. Воздух замораживал члены, ксеркс бежал тяжело,выбирал сухие места. Когда солнце коснулось земли, он понесся по открытому,сразу взбодрился, прибавил скорости.

На листьях и гладких камнях блестели водяные шары. Самыекрупные — с Касю, приплюснутые весом. Даже Головастик пробегал мимо, напитьсязадерживался возле шаров поменьше, откуда в случае чего выбарахтаешься. Владнапился на первой же стоянке так, что вода едва не выплескивалась из ушей,посоветовал:

— Запаситесь влагой. До обеда без остановки.

Кася наклонилась над шаром с ее кулак размером, а Семенсоскочил с дима, захватив две огромные фляги. Варвар смотрел с интересом, унего на диме были только бурдюки из мягкой пленки. Семен втянул чистейшую влагус помощью поршня, наполнил обе по горлышко, варвар кивнул понимающе, пошел кдиму. Кася с разочарованием показала ему язык.

Когда взапрыгнули на ксеркса, варвар вдруг потянул носом,сказал с безмерным удивлением:

— Через полчаса встретим стойбище!

Семен встрепенулся:

— Люди? Большое стойбище?

А Кася спросила подозрительно:

— Откуда знаешь? Бывал?

— Запах, — ответил варвар коротко.

Головастик понесся резво, но теперь даже в его бегечувствовалась осмотрительность. Варвар присел по эту сторону ракетницы, частотрогал кронштейны, заглядывал в прицел, расспрашивал Семена как стрелять изэтого странного арбалета. Ноздри красиво вырезанного носа трепетали почтибеспрерывно.